Пламень очистительный - [11]

Обильно сглотнувшего адмирала в который уж раз прошибла испарина, но не зря гардемарином проходил выучку в Бестолоковых Понтах — муштра «бестпойнтская» дала о себе знать в весьма ответственный для флагмана момент.

— «Ван секонд, май дира», только заслушаю текущий рапорт. — Плеснул капитан-адмирал служебной даме в жадно протянутый стакан побольше сивушного напитка, чтоб не передумала, тактически грамотно расположился поближе к призывным ляжкам и под шумок да возню срываемой воспылавшей аналитичкой форменной с побрякивающими наградами одежды затребовал у старпома доклад о состоянии вверенной эскадры.

— Положение удовлетворительное: прочих потерь, кроме левого винта, не имеем!.. — радостным голосом доложился старший помощник, бодренький, веселенький, высверливающий дырочки в погонах, уж коль командир столь позорно «облажался».

— Нет, корабли сопровождения не следуют нашим курсом… — так же бодренько, с оптимизмом продолжил отвечать на наводящие, пока еще адмиральские вопросы. Ни сколь не смущало, а, наоборот, обнадеживало, что по связи слышался надрывный, неестественно сиплый голос. Думалось: от волнения, а на деле — от упорной обороны последнего бастиона исподней униформы.

— Корабли сопровождения свалили — в спешке даже не просемафорили: куда? Решили, что реактор вот-вот бау-бахнет, соляра неграмотная, а на носу просто внеплановый выброс, всего-навсего…

Так что, настроение команды бодрое и предприимчивое, в соответствии с предписаниями самого Абрама Линкорна.

— Как держатся летчики? — Адмирал почти капитулировал перед напором психической специалистки, но вовремя применив военную хитрость, выцедив ненасытной игрунье остатки почившего, увы, «Жеки Дэнильсона», коварным ходом выгадал полминуты для «доприема» рапорта.

— Авиация в полной взлетной готовности! Тоже свалить хотели, но передумали: опасаются не дотянуть до ближайшего аэродрома, для чего пришлось выплатить вперед шестимесячное жалование главному штурману.

— Хоть здесь порядок. А корабельный экипаж? — это последнее, чем успел поинтересоваться заботливый командир перед наступлением окончательной релаксации.

— О-о! Морячкам на зуб не попадайся, настоящие «шарки» — за них можете быть спокойны. Находятся на вахтерных номерах, докладывают: шлюпки и катера при столь крутой волне спускать за борт — дело гиблое, плавсредства расшибает в щепы. Адмиральский вельбот, кстати, тоже в металлолом превратился. Героический боцман спас кусочек — принес для демонстрации. Ни поощрить ли служаку за столь бережное отношение к казенному имуществу: во время спасательной операции он потерял челюсть?

А морская пехота, та вообще ведет себя героически: сейчас опустошат бары, потом грозятся разобраться, наконец, с морячками и с летчиками на этот раз окончательно. — У наушничающего старшего помощника как кингстон прорвало. — Секретчики, вот те перестарались, проявили чрезмерное усердие — уничтожили документацию раньше времени… вместе с каром, чтобы избежать излишней разгласки. Кого-кого, а их наградить нужно обязательно… за служебное рвение: теперь уж документы точно врагам не достанутся, даже рыбы ни полстранички не прочитают, будь хоть трижды выпускницами «университи», а потому сугубо против военных настроенные.

А вот командир мерзких котиков, уф, доложил, что заявится в капитанскую каюту собственной персоной, «фэйс оф фэйс», так сказать, — не мог и особо не старался скрыть радости в голосе подсиживающий, как во флоте заведено, капитана старший помощник. — Мол, вы его несправедливо обошли по службе да в Бестолковых Понтах непрестанно наушничали начальству. Так что по случаю предстоящего визита все ножи в столовке да на кухне конфисковал — мечет в замороженные туши, восстанавливает навык, чтоб уж без промаха…

— Добро-о! — только и прокряхтел капитан-адмирал, но непонятно кому, мерзкому ли котику с ножами, ябеде ли помощнику, но скорей всего — опытной, дальше некуда, набившей руку в деле релаксации психоаналитичке.

Тем не менее, старпом командира даже зауважал и, впопыхах заштопывая дырочки на погонах, рассуждал, что рано списывает со счетов столь хладнокровного старикана.

* * *

В Центральном объединенном холуевриканском штабе напряженная работа, в который уж раз не принесшая негативного результата, переросла в тягостное ожидание очередных неприятностей.

Единственным действием, в правильности которого никто не сомневался, явилась подготовка сорок шестой спецкамеры, напичканной новейшими цифровыми детекторами тотального био-психо-лояльного зондирования и контроля (в сорока четырех «цугундерах» болтались подвешенные на шланго-датчиках капитаны недоброй половины подводного флота Холуеврики и позорного фрегата охранения, а еще в одном — подлый штатский). Капитан-адмиралов в ассортименте пока не имелось, но ожидалась поставка.

Корректировка действий флота, спешащего на выручку, занимала в штабной деятельности вполне достойное место, примерно как в случае с третьей или четвертой обезвинченной субмариной. Случаи с диверсиями на первой и второй подлодках просто проворонили, списав на расшалившихся нарвалов, ляпсусы же с пятого по предпоследний, приключившийся с фрегатом, решили вообще гордо игнорировать. На ремонт субмарин списывались вполне приличные средства, тогда как на заправку лимитированным, увы, горючим каждой последующей карательной экспедиции средств уходило все больше и больше — достало бы на закладку и доведение до «ума» новейшего крейсера от клотика до форштевня. При условии, конечно же, жесткой экономии на заклепках, чтобы на прочем, начиная с толщины прокатного листа и вплоть до электронной начинки, интенсивно подворовывать.