Плацебо - [41]

Кроул любовался мной, он говорил, что я прекрасен целиком, и как-то раз мы весь день провели, играя с зеркалами. Я рассматривал свой член в разных проекциях, мы украсили его белыми лилиями, Кроул фотографировал. Я так много смеялся…

Кроул был смелым, очень смелым.

Но он требовал этой смелости и от меня, а я не был на нее способен. На мне ответственность, мама, ее неработающая почка, наша оранжерея… Может, он прав, может, это просто отмазки… Не каждый может выйти на улицу, полную стрелков, без щита, Кроул смелый, он говорит всем: стреляйте в меня, вперед, я все равно не сдохну, а если сдохну, то я оставлю после себя десяток шикарных шляпок, а вы что оставите?

Картинки мелькали с бешеной скоростью. Вдруг я почувствовал тошноту, я ничего не успел понять, как Е. поднес ведро к моему лицу, и меня вырвало.

Я моргнул и вернулся в реальность.

– Вот, выпей. Водичка, – сказал он. Я не мог. Он поил меня из ложечки. Пять ложечек. Десять. Противный привкус рвоты не уходил.

– Это лечебный фильм, смотри, – говорил Е., – поможет.

Я взглянул на экран. Желтая вспышка, целующиеся мужчины, желтые поцелуи, – меня снова неукротимо рвет. Е. тут как тут, поит меня из ложечки.

– Вот еще одна таблетка, мой хороший, от рвоты! Выпей таблетку от рвоты, поможет! – говорит мне Е. и я чувствую, как он лезет своими пальцами мне в рот, проталкивает таблетку. Я глотаю.

– Вот, мой хороший. Ты молодец, я люблю тебя, – говорит мне Е. и целует в лоб, – смотри, какой хороший лечебный фильм.

На экране светловолосый мужчина в красной шелковой юбке, к нему подходит другой мужчина и целует. Снова эта вспышка. Голова пульсирует. Е. держит меня за волосы, наклоняет над ведром.

– Голова болит, – стону я.

– Какой ты больной! Насквозь больной, мой милый. Что бы ты делал без Санатория, как же такому по улицам-то ходить? Выпей таблетку от головной боли, – говорит Е. и снова лезет своими желтыми тошнотворными пальцами мне в рот.

Все сливается в одно: пальцы, рвота, целующиеся мужчины, желтый, желтый, желтый, Е., я, пальцы, таблетки, пальцы…

– Витус! Доброе утро! – Я открываю глаза и вижу улыбающееся гладковыбритое лицо Е., смотрю в окно – светло. Я лежу в своей кровати.

– А как же… помните, мы с вами лечились… – осипшим со сна голосом говорю я.

Е. смотрит на меня с непониманием.

– Вы только что проснулись, – говорит мне он, – наверное, приснилось.

Очень странная история. Наверное, со мной что-то не так. Я теряю способность различать сон и явь.

Утро. Четверг

Время для совместной прогулки. У нас режим, мы едим четыре раза в сутки, спим днем и обязательно гуляем 55 минут в день, нам нужен свежий воздух. Мы должны лечиться.

Я сидел, прислонившись к дереву, и вдыхал сладковатый аромат только что скошенной травы. Или освежителя воздуха. Голова страшно болела и сейчас болит не меньше.

Фатус скучает, пристает ко мне, больше ему нечем заняться.

– Эй, нимфа-а! Смотри, я обижаю дерево!

Они называют меня нимфой из-за моей фиолетовой юбки. Длинная, парящая, я не вижу своих ног и могу представлять, что просто земля подо мною двигается, а я дерево – без корневой системы, дитя ветра и солнца.

Фатус обрывает листья лопуха, прикладывает их к лицу, как уши, приседает на корточки, несмотря на свой ревматизм, и хохочет: – Я лопух, я лопух!

– Глупец, – ответил я, – лопух – это уникальное растение! Твоей спине помогла бы мазь из корня, сок применяют при проблемах с печенью, отвар семян стимулирует кишечник. Природа мудрее нас всех, природа…

– Природа не без урода! – весело перебивает Фатус.

Глория заинтересованно вертит головой туда-сюда. Голова ее болтается и смахивает на лопасти от вентилятора. Она валяется на подстилке и лениво почесывает правую ногу левой.

– Яблоко хочу! – говорит Глория.

И обращается к Фатусу:

– Достань! Мне вставать лень.

Фатус идет к столу с провизией, достает из железной коробки красное яблоко. Протирает его пальцами и подает Глории.

Внутри червяк.

Я смотрел на него с благоговением. Червяк – дитя природы, священное создание, как и все живое в этом мире. Кроме того, не так давно я защитил диссертацию по первичноротым.

– Убейте его! Убейте! – визжит Глория. – Что это за создание?

Я тяжело вздыхаю. Она никогда не была в инсектарии? Серьезно? Всем известно, что черви на счету. Жестокость. Бездумная жестокость – повсюду.

– Ты что? Как же так? – говорит Фатус. – Это же браконьерство настоящее, вон нимфа знает, работал с этими созданиями.

Фатус отобрал у Глории яблоко, осторожно, чтоб не раздавить, поддел червяка мизинцем. Я почувствовал себя понятым, я был так благодарен ему. Да, у него непростой характер, но он хороший человек…

Фатус держал это злосчастное яблоко в руках, смотрел прямо на меня.

– Молодец, – доброжелательно кивнул я.

Фатус хихикнул и засунул червяка в рот. Он жевал медленно и с наслаждением наблюдал за тем, как улыбка сползала с моего лица.

– Это так эротично… – подмигнула Фатусу Глория и начала расстегивать больничную рубашку.

Я оставил их там вдвоем.

Ничего не сказал. Просто ушел.

Моросил противный серый дождь.

Пятница

Душевые кабины общие. Все никак не могу к этому привыкнуть. Мы стоим вчетвером: Я, Соул, Кукумерис и Импер, санитары мылят наши шеи.