Плацебо - [39]

– Не такой, – повторял я, – не такой, мам.

– Знаешь, у тебя такие красивые глаза, такие длинные пушистые ресницы, я, помню, в детстве волосы долго тебе не обрезала, все говорили: «Ой, какая хорошенькая девочка», а я не разубеждала, я купалась в этой иллюзии, пока ты не начал кидаться в других девочек песком… Все-таки природу не переделаешь. Эта суть, это желание разрушать берет свое, – горько сказала мама.

– Я не такой! – выкрикнул я ей в лицо. Гремучий коктейль из невозможности ей помочь, несправедливости, опустошающей вины и злости на нее за все это рвался из самого нутра. – Ты сама виновата, зачем было отдавать свою почку первому попавшемуся, а потом десять лет страдать! Ты сама виновата, хватит, хватит, – я трясу ее за плечи.

Она сморкается в мою простынь, начинает задыхаться, хрипеть.

– Не кричи на меня, – ей не хватает воздуха, – не бей меня, не бей!

Я пытаюсь ее успокоить, на плече алеют следы моих пальцев. Она смотрит вне меня, мимо меня, на меня, прямо на меня… продолжает: – Я хорошо поливаю свои деревца, розы – все, что у меня есть…

Прозвучал сигнал. Время посещения вышло.

– Я… я у тебя есть, – голос пропадает.

– Нету, – говорит она, встает с кровати, держится за спинку, чтоб не упасть. – Нету, – говорит мама.

И уходит.

Среда

Не могу писать каждый день, вчера мне было очень плохо. У меня какие-то проблемы со здоровьем начались. Это пугает. Не уверен, что мне здесь станет лучше.

А что делать? Уже подписался. Мама за меня болеет… Кажется, даже гордится этим решением. Это дает ей надежду, а надежда – это самое главное. Вот как я считаю.

Вчерашний день я помню смутно. Е. разбудил меня. Сказал, что уже утро и что нам пора. Страшно болела голова, и в голове было много звуков. Кто-то будто пилил ногти новенькой пилочкой прямо у меня в голове. Это раздражало неимоверно. В какой-то момент изменились цвета вокруг, кто-то вкрутил, наконец, недостающую лампочку, и в мои глаза стало попадать достаточно света. Я вышел во двор. Почему-то было темно. Ко мне подошел Е., близко подошел и спросил, чего я хочу. Я честно сказал: не знаю. Он вроде понял. Спросил, хочу ли я знать. Но я и этого не знал. Тогда он сказал, что не понимает меня. Сказал, что я издаю какой-то набор звуков. Сказал, что мне нужно в комнату релаксации. Там помогут.

Желтые пятна, желтые стены, желтые пальцы. Это я помню хорошо. Желтые губы Е. Желтый свет.

– Лекарство от головной боли, – сказал Е. и что-то сунул мне в рот. Таблетка была сухой, шершавой, и с трудом прошла в мою глотку. Я чувствую ее до сих пор. Мне кажется, он скормил мне десяток таблеток. Эта таблетка расплодилась у меня во рту. Тык-тык-тык. Начали вылетать из таблетки маленькие таблеточки, сталкиваться с моими зубами, стучать и пролезать в мой пищевод. Я до сих пор это чувствую. Сглатываю слюну и чувствую.

– Это лечебный фильм, он поможет, – говорил Е.

Голова действительно перестала болеть, молнией мелькали картинки. Кажется, там было всего три картинки, на всех были изображены прекрасные статные мужчины в красивых пышных платьях, целующиеся. Счастливые. Я вспомнил своего постоянного партнера – мы перестали общаться, когда я решил участвовать в шоу. Кроул… Он сказал, что я предаю себя. Я сказал, что у него микроцефалия. Тоже мне, преуспел в жизни. Я был в одном шаге от кандидатской, пока меня не уволили, а он что? Дизайнер шляпок, со списком фетишей длиннее, чем перечень красителей на упаковке замороженных овощей! Кроул молился рукам, у него от рождения двенадцать пальцев на руках, он рассказывает всем, что воспринимает это как дар, но при этом коллекционирует красивые руки, делает гипсовые слепки, эскизы, фотографирует. Это делает его счастливым. Кроул знает, что единственная причина его несчастья – лишних два пальца, поэтому он и не спешит с ними расставаться. Ведь могут появиться другие причины. Раз в месяц он записывается на прием к пластическому хирургу, а потом у него болит зуб или слишком ярко пылает спиртовая горелка, пока он химичит с самодельными красками для новой уникальной шляпки, краше которой свет еще не видывал. Кроул – романтик, я не побоюсь этого слова. Мы познакомились случайно, в очереди за биокапустой. Он достал из сумки бумажный кораблик, ручку и попросил меня написать, чего я хочу. Одно желание, самое заветное. Капусту мы так и не купили. Мы бродили между пластиковых полок, набитых цветастыми упаковками с порошковыми кашами, успокоительными, слабительными, массажерами для спины, кроссвордами, глобусами, плетеными корзинами, и молчали.

Он нашел жука-вонючку прямо посреди супермаркета, подхватил его бумажной салфеткой и усадил на верхнюю полку, чтоб его никто не раздавил. Тогда я и понял. Схватил его за руку, и мы побежали, сбивая других покупателей с ног, мы бежали через огромный холл со стеклянным куполом, и я с удивлением обнаружил, что наше молчание перепутало день с ночью, и бархатная тьма спустилась на нас из-под стеклянного колпака. Остановились мы у комплекса мини-фонтанчиков, выполненных в виде планет Солнечной системы. Каждый фонтанчик находился внутри металлического квадрата, по всему периметру которого стекала вода, издавая при этом громкое журчание. Я отошел от Кроула, чтоб написать на клочке бумаги желание и бросить в воду. Воровато оглядываясь по сторонам, я сунул бумажный кораблик в квадрат Венеры. Кроул улыбался, и я не знаю, заметил ли он, или это вообще была игра моего воображения, но мне показалось, что когда вода растворяла мое желание, я успел увидеть, как исчезает чернильный