Письмо на желтую подводную лодку - [11]

Шрифт
Интервал

— Еще бы! Я же говорю — классно! Одобряю! — воскликнул Тиллим. — Я бы до такого не додумался.

Оригинальный замысел немедленно воплотили в жизнь. В день выступления ленинградского балета у служебного входа уже с утра волновалась целая толпа жаждущих автографа вперемешку с вездесущими журналистами, но бойкая пухленькая девчушка в красном галстуке с самой непосредственной детской улыбкой растолкала всех. Самовольно открыв дверь, Оля вошла в фойе и, втащив за собой нерешительного одноклассника, остановилась у самого входа, ведущего за сцену, в святая святых театра.

— Сюда нельзя! — начал было охранник, мимо которого школьники прошли, как мимо шкафа.

— Букет от первого секретаря обкома комсомола, — отрезала миловидная пионерка, даже не повернув головы.

Здоровенный детина вскочил, вытянув руки по швам.

— На нас, пионеров, возложена почетная миссия вручить его лично, — поспешно подхватил Тиллим.

Тем временем в фойе появилась Екатерина Лучезарова. Тиллим с икебаной в руках смело шагнул к ней, едва не сбив звезду с ног.

— Мое первейшее желание — быть вам приятным, ваше изящество! — высокопарно, в стиле романов Дюма, за которыми, видимо, провел ночь накануне, заявил мальчик. — Позвольте вручить вам цветы от учеников сто двадцать четвертой школы с литературным уклоном, где все знают, помнят и почитают ваш талант! — добавил он, опустив глаза и густо покраснев.

Тут вмешалась Оля:

— Одну минуточку, прошу вас, фото на память для Доски почета нашей школы! Вы наш кумир, пример и путеводная звезда. Вы созвучны нашей жизнеутверждающей действительности как олицетворение самого творческого процесса и его блестящего результата.

— Благодарствую, барыня… м-мадам… ма-де-му-азель! Я влюблен в вас до безумия: сегодня не смогу уснуть, изнывая от сладостной муки страсти и до утра бредя вашей красотой… Вы — королева, я ваш верный паж до гроба, да будем счастливы мы оба, — неожиданно для себя самого с недетским жаром пролепетал Тиллим. — Простите, это все из-за мук ожидания. Вернее, из-за театра: мы в школьном драмкружке ставим Шекспира и Островского, и вот…

— Он хотел сказать, что мы все вами восхищаемся! — выручила Оля вконец расфантазировавшегося и растерявшегося друга.

— Ваш жестокий натиск меня смутил, дети. Вы озадачили меня, внесли смятение в мои мысли, и я даже потеряла душевное равновесие, — ответила балерина в тон юным поклонникам. — Ну вот, слышите? Я уже заговорила в духе вашего драмкружка… Прелесть! И кто сотворил такое? Подобного я даже на гастролях в Японии не видела! — Обращаясь к охраннику, она добавила: — Пожалуйста, поставьте это чудо ко мне в гримерку.

Срочно отпечатав драгоценное фото, юные заговорщики взяли вторую корзину цветов и поспешили с ней в больницу. Но Иринванны в больнице уже не было. Как объяснили в справочном, «бабушке» неожиданно стало лучше и она самовольно покинула лечебное учреждение.

Обеспокоенные Оля и Тиллим, не раздумывая, позвонили беглянке домой. К телефону подошла соседка по коммуналке и ответила, что та куда-то ушла, причем очень нарядно одетая. Сказала, что будет после десяти вечера.

В начале одиннадцатого пятиклассники уже стояли перед дверью любимой учительницы с букетом.

— Вот, Екатерина Лучезарова очень просила передать это вам. Мы прорвались к ней после спектакля, а она прямо так и сказала: «Передайте это моей незабвенной наставнице Ирине Ивановне».

— Так и сказала? «Незабвенной»… Боже мой, тот самый букет, который принесли на сцену во время спектакля! Весь зал встал и зааплодировал! Представляете, ребята, зал единодушно ахнул от восхищения… Вообразите! Я только что вернулась с «Лебединого». Это было что-то сказочно-фантастическое: Катенька блистала, просто превзошла сама себя!

Дети удивленно переглянулись.

— Я знала, что у моей Катеньки золотое сердце! — продолжила учительница, прижимая к глазам крохотный кружевной платочек, который она вынула из вышитого бисером старомодного ридикюля. — Мне принесли билет прямо в палату. Она нам всем, всем своим учителям, сделала такой подарок — пригласила на свое выступление, не забыла про нас… Представляете, мы сидели в центральной ложе, весь педагогический коллектив! Я встретила там даже учителя математики, Александра Петровича — у Кати с его предметом всегда были проблемы, и потом, он уже давно на пенсии, и все-таки… Я знала, я была уверена, что Катенька помнит о моих круглых датах, юбилее… А еще она расписалась у каждого из нас на программке. — Учительница прослезилась от радости. — Жаль, что она не могла с нами поговорить — она так спешила на самолет… Ну какой же, однако, букет! Из простых полевых цветов сотворить такую божественную красоту! Впрочем, неудивительно: самые простые цветы иной раз дороже самых дорогих и экзотических. Прав был поэт: «Есть запах цветов медуницы среди…» м-м-м… среди…

— «Среди незабудок», — подсказал начинающий стихотворец Тиллим, да еще и пояснил: — Это, кажется, из Хлебникова.

У Иринванны округлились глаза:

— Вы подумайте — ему кажется! Настоящий, зрелый Велимир Хлебников… Я слышала, Тиллим, что ты сам что-то там сочиняешь. Ты, конечно, умница, эрудированный мальчик, но знать такие имена в пятом классе! Свободно цитировать подобное — не ожидала… Пожалуй, у тебя тоже большое будущее, Тиллим Папалексиев.


Еще от автора Владимир Григорьевич Корнев
Нео-Буратино

Роман-мистерия самобытного прозаика Владимира Корнева «О чем молчат французы…» (3-е изд., 1995) и святочная быль «Нео-Буратино» (2000), образующие лиро-эпическую дилогию, впервые выходят под одной обложкой. Действие в книге разворачивается в полном контрастов, переживающем «лихие 90-е» Петербурге, а также в охваченной очистительным пожаром 1812 года и гламурной, ослепляющей неоновой свистопляской миллениума Москве. Молодые герои произведений — заложники круговерти «нечеловеческой» любви и человеческой подлости — в творческом поиске обретают и утверждают самих себя.


Последний иерофант. Роман начала века о его конце

«Душу — Богу, жизнь — Государю, сердце — Даме, честь — никому», — этот старинный аристократический девиз в основе захватывающего повествования в детективном жанре.Главный герой, дворянин-правовед, преодолевает на своем пути мистические искушения века модерна, кровавые оккультные ритуалы, метаморфозы тела и души. Балансируя на грани Добра и Зла в обезумевшем столичном обществе, он вырывается из трагического жизненного тупика к Божественному Свету единственной, вечной Любви.


Датский король

Новый роман петербургского прозаика Владимира Корнева, знакомого читателю по мистическому триллеру «Модерн». Действие разворачивается накануне Первой мировой войны. Главные герои — знаменитая балерина и начинающий художник — проходят через ряд ужасных, роковых испытаний в своем противостоянии силам мирового зла.В водовороте страстей и полуфантастических событий накануне Первой мировой войны и кровавой российской смуты переплетаются судьбы прима-балерины Российского Императорского балета и начинающего художника.


Рекомендуем почитать
Снеговичка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Заколдованная школа. Непоседа Лайош

Две маленькие веселые повести, посвященные современной жизни венгерской детворы. Повесть «Непоседа Лайош» удостоена Международной литературной премии социалистических стран имени М. Горького.


Школа корабелов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Картошка

Аннотация издательства:В двух новых повестях, адресованных юношеству, автор продолжает исследовать процесс становления нравственно-активного характера советского молодого человека. Герои повести «Картошка» — школьники-старшеклассники, приехавшие в подшефный колхоз на уборку урожая, — выдерживают испытания, гораздо более важные, чем экзамен за пятую трудовую четверть.В повести «Мама, я больше не буду» затрагиваются сложные вопросы воспитания подростков.


Прибыль от одного снопа

В основу произведений, помещенных в данном сборнике, положены повести, опубликованные в одном из популярных детских журналов начала XIX века писателем Борисом Федоровым. На примере простых житейских ситуаций, вполне понятных и современным детям, в них раскрываются необходимые нравственные понятия: бескорыстие, порядочность, благодарность Богу и людям, любовь к труду. Легкий занимательный сюжет, характерная для произведений классицизма поучительность, христианский смысл позволяют рекомендовать эту книгу для чтения в семейном кругу и занятий в воскресной школе.


Подвиг

О том, как Костя Ковальчук сохранил полковое знамя во время немецкой окупации Киева, рассказано в этой книге.