Письмо на панцире - [6]
Вот и в тот раз, удивившись, она сказала отцу:
— Значит, папа, такое могло быть, что раненые возвращались в бой. А когда ты воевал, такое бывало?
— Всякое бывало, доченька. Когда фашисты рвались к Артеку изо всех сил, наших там куда меньше было, чем гитлеровцев. И пришёл приказ: всем отходить. А как отходить? Фашисты в спину стрелять будут. Вот уже танки со свастикой появились…
Как же быть?
Выход один: кому-то надо остаться и прикрывать отход наших частей. Тогда-то и было сказано: «Коммунисты, вперёд!»
— И ты вышел вперёд?
— Да, Вита.
— А если бы там был пионер?
— Пионер — значит, первый. Первый там, где трудно.
Он помолчал. Потом повторил, всё так же твёрдо:
— У нас в части почти все были коммунисты или комсомольцы. Вот потому и шагнула вперёд почти вся шеренга бойцов и командиров.
«Много, — сказал майор, который командовал нашим полком. — Нужен один с противотанковыми гранатами у пулемёта».
Один против тысячи врагов. Понимаешь, Вита, что это значило?
Тут из шеренги вышел ещё на один шаг вперёд совсем молодой паренёк и сказал:
— Я останусь! В Артек я попал первый раз сразу же после болезни. У меня в детстве туберкулёз был — думали, не выживу. А как только подлечили, кашлять перестал, меня сюда привезли, и я тут из слабака силачом сделался. Кого хочешь побороть и сейчас могу. Я останусь, потому что я комсомолец, а со вчерашнего дня меня в партию коммунистов приняли.
— И остался? — спросила Вита.
— Остался, Виточка, остался. Помнится мне, что фамилия его была Соловьёв. А может быть, другая. Только мы того парня между собой Соловьём звали. Голос у него был чудесный, и пел он лихо.
По молодости лет Соловьёва оставить не хотели. Но он упрямый был. Остался со стопкой набитых патронами запасных дисков к пулемёту. Прихватил ещё несколько гранат.
Пулемёт этого молодого матроса так раскалился, что шипел, когда на ствол капала кровь храбреца Соловьёва… Ведь на него одного враги шли сплошной стеной. Свинцом его поливали, гранаты швыряли. Представляешь, Вита, танки и масса озверелых гитлеровцев против одного молодого солдата! В то время наши солдаты назывались красноармейцами. Вот это и был настоящий солдат Красной непобедимой Армии! Один против сотен врагов.
— Да, папа.
Вита прижала ладони к щекам, её большие светлые глаза стали, казалось, больше, чем когда-либо.
Она ничего не говорила, но по глазам ясно было, что она ждёт продолжения папиного рассказа.
А папа и не прерывал рассказ. Он только на мгновение прищурился, как бы желая вспомнить, что слышал тогда, увидеть, что видел, а затем продолжал:
— Соловьёва ранили в правую руку, но он левой противотанковые гранаты бросал. В горячке боя просчитался и для себя последнюю гранату не приберёг. Все в дело пошли. Один был, а поди ж ты, так бился, что наши отошли без потерь, а гитлеровцам пришлось по трупам своих же молодого пулемётчика брать., Он к этому вре мени был весь израненный, ни одной не было у него гранаты, ни одного патрона… А всё равно на него сразу десяток фашистов накинулись.
«Кто таков?»
«Иван Петров».
— Его так действительно звали? — спросила Вита. Ты ж говорил — Соловьёв!
— Погоди, не перебивай. Ведь я при этом не был, а только слышал этот рассказ. Может быть, не всё было так, как дошло до нас спустя много лет. Так вот слушай. Фашисты продолжали допрос: «Командира твоего как зовут?» — «Иван Петров». — «Так ты и есть главный?» — «А мы все главные. Коммуна — один дом, и все в нём хозяева».
Иван Павлович помолчал.
Молчала и Вита.
— Его фашисты били… На землю свалили, прикладами били, ногами. А, что говорить… Он, умирающий, всё же отбивался из последних сил. Ну, связали его и сказали: «В последний раз спрашиваем: по какой дороге ваши отошли и как фамилия командира?» А он говорить не мог: губы разбиты, зубов нет. На лице только что глаза видны. Сверкают, не погасли. Набрался сил и что было мочи прошептал: «Несите расстреливать. Иван Петров».
— И понесли, папа?
— Понесли, конечно. Он же лежачий был — весь перебитый, и связанный. Это после того как он фашисту сапогом воткнул, его верёвками крест-накрест перетянули. Так и потащили на скалы, что высятся как раз против Артека, будто выросли из пены морской. Море вокруг скал этих всё время пенится. По морю часть наших войск уходила в Новороссийск, а часть в крымские горы и леса.
Нашего матроса сначала подвезли к одной из скал на шлюпке, а потом волоком тащили по острым скальным камням.
Фашистский офицер тут же был. Он держал пистолет в вытянутой руке. Предвкушал удовольствие — самолично выстрелить в безоружного.
Зря только радовался.
Подтащили они нашего матроса на вершину скалы, подняли, прислонили к камню, что стоял над самым обрывом.
Фашистский офицер медленно поднимал тяжёлый пистолет. Хмурился… Море бирюзовое, всё в белых кружевах, шумело, светилось, искрилось, ударялось о скалу и откатывалось, чтоб снова ударить волной.
Нет, не захотел наш матрос в любимое море мёртвым попасть. Хотел он живым объяты воды ощутить — с морем, как живой с живым, встретиться.
— И…
— Не торопи, Вита. Вот подрастёшь, поедешь в Артек, увидишь скалы эти и море меж ними. Оно там какого-то особенного цвета.
Нет, должно быть, города на земном шаре, который так, как Сталинград, заставлял бы вспоминать проклятое слово «война». И в то же время с именем героического Сталинграда связываем мы счастливое слово «мир».В Сталинграде я был в дни Великой Отечественной войны и в дни мира. Здесь я видел дом, от которого войну повернули обратно: от Волги - на Берлин. Четырнадцать шагов перед этим домом были последними шагами, которые враг не смог сделать по нашей земле. Здесь же, в нескольких шагах от врагов, провела два месяца маленькая девочка без фамилии, по имени Света.О ней, о городе-герое Сталинграде, о доме, который носит имя сержанта Павлова, я рассказал в этой книжке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
У двух маленьких девочек война отняла отца и мать. Повести о двух девочках, живущих на берегах двух больших рек, Волги и Нила.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть эта не только о войне. В ней рассказано, как мальчик, по прозвищу «Яша — взяла наша», воспитал в себе бесстрашие и спустя много лет, когда стал Яковом Петровичем, это умение не бояться опасности передал своему сыну Игорю — Игорю-якорю.
Повесть о забавных происшествиях в жизни первоклассника Славы, получившего в подарок живого медвежонка. За любопытной историей медвежонка в повести встает большая жизнь, работа взрослых людей.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.