Письма в пустоту - [32]

Я естественно сопротивлялся домогательствам «воспитанника», но его натиск не мог меня не обезоружить. Я рос податливым человеком, разве я мог отстаивать свою сексуальную свободу? И не забывай, Диего, моей моделью поведения в постели на долгое время стали оргии в мотелях с парнями, нанятыми Игнасио. Я попросту не умел говорить «нет».

Вот поэтому я не роптал, я подчинялся рукам Гарсия. Я ловил на себе его высмеивающий взгляд, слушал реки нескончаемой пошлости, нашептанные мне на ухо.

Он звал меня «деткой». Ему льстило, что он смог соблазнить и овладеть более старшим товарищем, тем более учителем. А я сходил с ума от его нескромных прикосновений, от того, как он наваливался на меня сверху, разрывал сутану и пускался в поцелуи.

«Я развратил Учителя» — хихикал Гарсиа, когда я одевался после его бурных ласк. Или «Я подмял под себя старичка», — кидал он мне во время совокуплений, когда я потный и доведенный почти до пика наслаждения выкрикивал его имя.

Должно быть, было что-то унизительное в моем поведении, но я считал наш бурный роман, ничем иным, как настоящим чувством. Я влюбился в Гарсиа без памяти. И когда он завел разговор о побеге в наше с ним счастливое будущее, я не думая, согласился.

Ты хочешь знать, как же Игнасио?

Он не мог не замечать перемены, произошедшей со мной. Я ходил и улыбался, как дурачек. На моей шее розовели следы от жарких ласк Гарсиа, а румянец и блеск в глазах выдавали душевное волнение. Думаешь, всегда чуткий к малейшим переменам взгляд Игнасио упускал из виду мое воодушевление?

Конечно же, нет.

Но он упорно делал вид, что ничего не происходит, а я в свою очередь радовался тому, что могу быть с Гарсиа.

Однако, когда пришло время для побега и я твердо решил следовать за возлюбленным, все резко закончилось.

Меня застукали за сборами, склонившимся над вещевым мешком.

Учитель ничего не сказал, он лишь улыбнулся. Я сразу все понял. Но разве прикажешь надежде умереть?

Игнасио позвал в дом Гарсиа, он поблагодарил его за хорошую работу и отдал деньги. Я не помню, сколько купюр там было, но не так много. Моя любовь была оценена и продана.

«Прости, детка, но это жизнь» — сказал мне напоследок Гарсия и навсегда исчез из моей судьбы.

«Это был мой урок для тебя, мышонок» — с торжеством в голосе произнес Учитель, он смеялся, глядя на мои слезы. «На твое совершеннолетие, я сделал тебе бесценный подарок» — продолжал Игнасио: «Ты должен был давно осознать, что никому кроме меня не нужен. Но ты упертый мальчишка. Однако правду не изменить, ты, грязный носитель скверны, кому такой можешь быть нужен?! Смешно. Хоть теперь ты это понял?», «Да» — прошептал я, падая перед ним на колени. Игнасио лишь потрепал меня по волосам, и даже не стал наказывать.

Вместо него я сам себя покарал. Я хлестал себя плетью ожесточенно и остервенело, игнорируя боль и спазмы. Я бил себя с такой яростью и так долго, что даже Игнасио не выдержал. Он схватил меня за плечи и прошептал дрожащим от наслаждения голосом: «Хватит, мышонок, иначе ты себя убьешь. Остановись!». Я повиновался.

Мое тело бессильно упало в руки Учителя, и я провалился в забытье, чтобы проснуться на следующий день самым преданным и безропотным слугой своего хозяина.

Только Игнасио я был нужен… Только ему…

Только он от меня не отворачивался…

И я не могу позволить себе разочаровать Учителя, ведь так я потеряю его благосклонность, а для меня немыслим подобный исход. Слишком страшно и больно! Ты решишь, что я сошел с ума, но я, правда, не могу поступить плохо с наставником!!!

Диего…

Зачем ты приехал? Зачем ты подле меня? Для чего ты создаешь иллюзию, что я тебе небезразличен? Это ведь не так, неправда, тебе нужен Альентес из детства, твой друг, но никак не я. Я ужасен и отвратителен, и только Игнасио из милости терпит мое присутствие.

Диего, остановись! Прекрати заботиться обо мне. Не нужно… Не терзай мою душу. К чему твои старания облегчить мою участь? Излишне, напрасно. У меня все хорошо, честно. А ты только вносишь сумбур. Диего, ты и теперь этот Гленорван, вы лишь усложняете мне жизнь, сталкивая с тяжелым испытанием. Я не знаю, как мне быть. И я не хочу думать над этим вопросом. Я привык, что Игнасио говорит как правильно, а вы требуете от меня действий… Я не хочу, мое сердце рвется исключительно к Учителю, все остальное не имеет смысла.

Диего… Ты смущаешь меня своим видом.

А Джордж пугает силой.

Но надо спать, Диего, прости. Мое письмо окончено… Я должен выспаться, ведь завтра рано вставать. Я знаю, Гленорван меня не обманул, назначив встречу на восемь. Он играет со мной, и быть честным — это часть его плана. Я все осознаю, пожалуй, в этом его главная ошибка.

Эх, Диего, Диего, пожелай мне удачи завтра.

Мне нужна твоя вера в мои силы и успех!

СОЛОМОНОВ ВЫБОР

Джордж проснулся рано утром, обнимая бутылку виски, которые, впрочем, терпеть не мог. Он посмотрел на часы и проревел, проклиная спешность утра и быстротечность ночи. Гленорван нехотя встал, потянулся, прошелся по номеру, и, решив прикрыть наготу, накинул на себя махровый халат.

Приняв освежающий душ, Джордж разбудил девушку, мирно дремавшую на кровати, и намекнул ей на дверь. Спровадив свою ночную гостью, Гленорван опять посмотрел на часы. Было ровно восемь.