Письма об Индии - [18]
Чалма молодого раджи, украшенная пучком аистовых перьев, была очень красива. Раджа не переставал обращаться ко мне с различными фразами, которые вполголоса подсказывал ему его наставник, старый маратх, стоявший позади трона. Со мной были три англичанина: медик, военный и гражданский чиновник, нечто вроде покровителей и посредников между индийской Компанией и двумя раджами, Тапджорским и Пудукотским. Радже захотелось показать нам портрет покойного своего отца. Он поспешно сошел со своего маленького трона, взял нас за руки, повел по деревянным лестницам наверх, в комнату, наполненную портретами его родственников, и рассказал нам историю каждого.
За этим наступила церемония отъезда. К великому моему удовольствию, захлопотавшийся раджа опрокинул розовое масло, которым надо было нас помазать. Принесли розовой воды в кропильнице, сняли с нее крышку, и тотчас же топкой струйкой забил фонтан до самого потолка. Раджа умильно попросил нас омочить в кропильнице руки. Для него было истинным удовольствием надевать на нас тяжелые цветочные ожерелья и запястья и раздавать нам золоченые листья бетеля. На дворе дворца, на улицах города и предместья, по которым пришлось нам проходить, стояли голые воины, иные держали в руках сабли, по большая часть была вооружена копьями и ружьями. Начальники были все верхом, в белых, розовых и желтых одеждах, которые резко отделялись от их своеобразных лиц […]
Вечером раджа отдаст мне визит: повторятся те же церемонии. Затем я буду обедать с тремя англичанами и сяду в паланкин часов в 9 или 10 вечера, а поутру в 7 часов буду в Тричинополи [Тируччирапалли], в 50 верстах отсюда. Тричинополи — изрядный город, в котором хорошо делают золотые вещи; здешние цепочки попадаются и в Европе. В Тричинополи мне знаком один английский офицер: он писал ко мне и просил, чтобы я у него остановился. […] Одеваюсь к обеду.
Раджа был у меня с целыми сотнями слуг; его принесли в великолепном паланкине; все его слоны, роскошные парадные зонтики, лошади, затейливо и нарядно навьюченные, — все это следовало за ним… Так жарко, что пишу тебе раздетый почти догола, несмотря на то что все окна и двери открыты настежь, а их так много в моей комнате, что стены похожи на решетки. Заметь еще, что [сейчас] ночь.
Между прочими нелепостями в поезде раджи были огромные трубы, в которые музыканты дули с похвальным рвением: эти трубы просто оглушили меня. Рядом же с паланкином раджи несли, не знаю ради чего, большого попугая, выточенного из дерева и позолоченного, на длинной палке. Решительно эти индийцы придумывают бог знает что, чтобы пустить пыль в глаза.
[Ему же]
На дороге между Тричинополи и Мадурой [Мадурай],
1 августа 1841 года
В Тричинополи я купил у туземных художников очень дешево премиленькие рисунки на слюде и на бумаге. Присутствовал на смотре английских и англо-индийских войск, который делали нарочно для меня: генерал Шоуэрс непременно хотел почтить меня этой церемонией, после смотра я обедал с офицерами. Полковник Стрэтон, у которого я остановился, — осыпал меня ласками и снабдил необходимыми указаниями для продолжения путешествия. Я теперь на полпути от Тричинополи к Мадуре, где надеюсь осмотреть превосходные храмы и замечательный индийский дворец. Сделаю маленький крюк, зато уж не пропущу ничего достойного внимания. Теперь я пишу к тебе из красивого и удобного дома, принадлежащего английскому губернатору. Двое расторопных английских слуг исполняют малейшие мои желания с видимым удовольствием и вдобавок ничего за это не требуют. Вчерашнюю ночь я сделал в паланкине 50 верст: это еще ничего, делают и больше, смотря по числу станций.
В Тричинополи я в первый раз в жизни видел, как курят индийскую хукку. Мне показалась странною привычка курить вместо хорошего табаку сахарный песок и банановую пастилу, вспрыснутые розовым маслом. Впрочем, кажется, эта привычка укоренилась во всей Индии. Банан — хороший плод, здоровый и удобоваримый, похож на большой огурец. Я до сих пор предпочитаю его есть, а не курить.
Недалеко отсюда есть деревушка. Сегодня утром двигалось оттуда погребальное шествие под звуки песен, барабана и трубы. На носилках, устланных пальмовыми листьями, несли труп женщины, вероятно, по здешнему обычаю, на костер.
Мадрасский губернатор, лорд Элфинстон, показывал мне однажды на морском берегу место, предназначенное для сжигания трупов. На костер бедняков идет коровий помет, на костер богатых — сандаловое дерево. Я не большой охотник присутствовать при подобных сценах и поэтому не искал случая поглядеть на обряд сжигания поближе. Говорят, что, когда ветер дует с моря, от погребального костра доносится запах жареных бараньих котлет, точно с кухни. Хорошо еще, если бы жгли только мертвых, а то здесь поджаривают иногда и живых. Мать моего нового знакомца — Пудукртского раджи — очень умная и очень добрая женщина, любит своих детей без памяти, а когда умер ее муж, непременно хотела взойти на костер; насилу отговорили ее от этого намерения именем детей.
Но после смерти Танджорского раджи дело обошлось не так просто: его жена сожглась с удивительным хладнокровием. Еле уговорили ее, чтобы она не всходила на костер, где лежал труп ее мужа, и предпочла смерть на большом огне. Она согласилась и бросилась в яму с пылающим хворостом, где испепелилась в одно мгновение. Перед смертью она простилась с домашними и с министрами, которым поручила своих детей. Впрочем, мне говорили, что этот обычай принят только в высших классах, и то во владениях раджей; в областях, принадлежащих Ост-Индской компании, он давно исчез. Лорд Элфинстон написал вдове Пудуцотского раджи убедительное письмо, в котором упрашивал ее не следовать безумному обычаю, и его настояния могли послужить ей достаточным извинением в глазах соотечественников. В простом народе женщины никогда не сжигаются.
Светлейший князь Алексей Дмитриевич (1806–1859), был известным путешественником, беллетристом и художником, дипломатом.В конце 1838 г. он получил назначение в Тегеран. Впечатления и наблюдения от этой своей командировки А.Д.Салтыков впоследствии обобщил в книге «Путешествие в Персию», напечатанной в Москве в 1849 г. (впоследствии книга была переведена на французский и польский языки и выдержала несколько переизданий). В 1841–1843, а затем в 1845–1846 гг. Салтыков совершил два путешествия по Индии, изъездив за эти годы страну с юга на север и с востока на запад, наблюдая и подробно описывая нравы и обычаи местного населения, животный мир и природу.
В фокусе рассмотрения Николая Болгова судьба женщины в постклассическом мире, в котором встретились Античность и христианство. Византия IV–VI веков в светской жизни еще в значительной степени сохраняла классический культ красивого человеческого, прежде всего женского, тела, но христианские богословы уже вели бескомпромиссную и вполне успешную борьбу с наготой, разжигающей похоть. Происходили радикальные изменения в области морали, которые влияли буквально на все. Прибегая к светским и церковным источникам, автор рассказывает, как отражалось на повседневном образе существования византийских женщин немирное соседство христианского аскетизма и античной свободы нравов, — о том, как они жили, любили, растили детей.
Крупнейший американский историк Нельсон Дибвойз по крупицам, основываясь на свидетельствах античных авторов, данных археологии и нумизматики, воссоздал историю одной из величайших империй древности — Парфянского царства. В лучшую пору своего существования Парфия вбирала в себя территории современных Ирана, Ирака, Афганистана, Пакистана и Туркменистана и соперничала с другой великой империей — Римской. Весной 53 года до н. э. парфяне в битве при Каррах нанесли жестокое поражение римской армии Марка Лициния Красса и к 40 году до н. э.
После Альбигойского крестового похода — серии военных кампаний по искоренению катарской ереси на юге Франции в 1209–1229 годах — католическая церковь учредила священные трибуналы, поручив им тайный розыск еретиков, которым все-таки удалось уберечься от ее карающей десницы. Так во Франции началось становление инквизиции, которая впоследствии распространилась по всему католическому миру. Наталия Московских рассказывает, как была устроена французская инквизиция, в чем были ее особенности, как она взаимодействовала с папским престолом и королевской властью.
«С палаткой по Африке» — это описание последнего путешествия Шомбурка. Совершил он его в 1956 году в возрасте 76 лет с целью создать новый фильм об африканской природе. Уважение к Шомбурку и интерес к его работе среди прогрессивной немецкой общественности настолько велики, что средства на путешествие собирались одновременно в ГДР и ФРГ. «С палаткой по Африке», пожалуй, наиболее интересная книга Шомбурка. В ней обобщены наблюдения, которые автору удалось сделать за время его знакомства с Африкой, продолжающегося уже шесть десятилетий.
Автор прожил два года в Эфиопии. Ему по характеру работы пришлось совершать частые поездки по различным районам этой страны. Он сообщает читателю то, что видел своими глазами. А видел он много: столицу и деревни, истоки Голубого Нила и степи Эфиопского нагорья, морские ворота страны — Эритрею и древний город Гондар. Книга содержит интересный материал о жизни народа и сложных проблемах сегодняшней Эфиопии. [Адаптировано для AlReader].
Книга представляет собой свод основных материалов по археологии Месопотамии начиная с древнейших времен и до VI в. до н. э. В ней кратко рассказывается о результатах археологических исследований, ведущихся на территории Ирака и Сирии на протяжении более 100 лет. В работе освещаются проблемы градостроительства. архитектуры, искусства, вооружения, утвари народов, населявших в древности междуречье Тигра и Евфрата.
Очерки советского историка-арабиста написаны на основе впечатлений от поездки по Средиземному морю в октябре 1977 г., во время которой автор побывал в Стамбуле, на Кипре, Крите, Мальте, Сицилии и Корсике, а также в некоторых городах Италии и Греции. Главное внимание уделяется современному облику и повседневной жизни Стамбула, Кипра и Мальты, а также историческим, культурным и демографическим связям с Востоком островов Средиземноморья. В книге освещаются особенности контактов жителей южной Европы с Востоком, роль некоторых групп средиземноморских европейцев в арабских странах, обосновывается оценка Средиземноморья как древнего района сближения пародов Европы и Востока.
Автор книги, известный советский арабист, повествует о своих впечатлениях от посещения арабских стран Магриба — Алжира, Марокко и Туниса. Рассказы о различных сторонах сегодняшней жизни, быта и культуры народов этих стран сочетаются с экскурсами в их историю. Специальное внимание автор уделяет воздействию на страны Магриба общеарабской специфики, культурных традиций средиземноморского региона.
Автор — выдающийся немецкий писатель и естествоиспытатель — рассказывает о кругосветном плавании на борту русского брига «Рюрик» (1815–1818) под командованием капитана О. Коцебу. В своих путевых заметках он подробно описывает нравы и обычаи коренных жителей островов Тихого океана, рассказывает о встречах на Камчатке, Аляске, Алеутских, Сандвичевых и других островах. В яркой художественной форме он рисует картины повседневной жизни экспедиции, героическую борьбу с трудностями ее участников.
Автор книги — журналист-международник — рассказывает на основе личных встреч, впечатлений и материалов бирманской прессы о жизни, культуре, традициях и обычаях народов сегодняшней Бирмы. Очерки о людях, городах Бирмы, ее исторических памятниках содержат малоизвестные сведения, интересные для советского читателя.