Писатели США о литературе. Том 2 - [56]
Меня переполняло дотоле не испытанное чувство всепоглощающего стыда. Мне казалось, что я убийственно представил себя на всеобщее обозрение, как жалкий глупец, у которого нет никакого таланта и который раз и навсегда подтвердил суждения тех критиков, которые при появлении первой книги предсказывали автору судьбу еще одной неоправдавшейся надежды. В таком состоянии духа я и прибыл в Париж восьмого марта, как раз тогда, когда в Америке должна была появиться моя книга. Я уехал, чтобы забыть о ней, а вместо этого думал о ней все время. Я бродил по улицам с рассвета дотемна, с ночи до утра, по крайней мере десять раз за две недели слушал мессу в Сакр-Кёр, а затем вновь возвращался на улицы; к десяти часам я приходил в гостиницу и ложился, но сон не шел ко мне.
Проведя таким образом несколько дней, я заставил себя отправиться в бюро путешествий, где для меня могла быть корреспонденция. Там меня ждала телеграмма. Она была от издателя и гласила: «Прекрасная пресса хвалят все критические замечания согласно ожиданиям». Я прочитал текст с чувством почти несказанной радости, но затем начал перечитывать его, и старые черные сомнения вновь начали* проникать в мое сознание, а к ночи я вовсе уверил себя, что эта замечательная телеграмма была не более как приговором и что мой редактор, человек в высшей степени сострадательный, решил таким образом сообщить мне, что книга моя совершенно провалилась.
В течение трех дней я метался по парижским улицам, как обезумевшее животное, и впоследствии эти три дня почти вовсе исчезли из моей памяти. На третий день я послал редактору паническую телеграмму, в которой писал, что готов перенести все, что угодно, кроме этой проклятой неопределенности, и просил его сказать мне голую правду, какой бы горькой она ни была. Ответ на телеграмму был таков, что я не мог уже далее сомневаться ни в его правдивости, ни. в том приеме, который книга получила в Америке.
Таков был, насколько я помню, конец истории создания книги и. тех переживаний, что пришлись на долю автора. Я знаю, что история эта очень длинна; я знаю и то, что кому-то она может показаться лишь описанием человеческой смятенности и смешных заблуждений, но в этом-то, я полагаю, как раз и состоит известная ее ценность. Это история художника как человека и как труженика. Это история художника как человека, который вышел из совершенно простой семьи и который познал всю боль, все заблуждения, всю потерянность, через которые проходит каждый живой человек земли.
Жизнь художника никогда на всем протяжении истории не была легкой. А в Америке, как мне часто кажется, она, пожалуй, и вовсе может стать невыносимой. Я не имею в виду некую тщету самой жизни в Америке, некое бесплодие духа, некое скучное мещанство, которое враждебно жизни художника и препятствует его развитию. Я не имею в виду всего этого, ибо не верю в существование этого так, как когда-то верил. Я веду речь — с самого начала и до конца—о конкретных условиях реального художнического опыта, о природе той специфической задачи, что стоит перед ним. Мне кажется, что здесь, в Америке, физические размеры этой задачи куда обширнее, а сама она куда труднее, чем в любой другой части света. Дело не просто в том, что в европейской или восточной культуре американский художник не может найти источника, традиций, стилевой структуры, которые Обеспечили бы его произведению истинность и прочность. Дело не просто в том, что он должен создавать некую новую традицию, Основывающуюся на его собственной жизни и на огромных Просторах и энергии американской жизни, которые и образуют структуру его идей; дело не в том, что ему приходится сталкиваться с такими проблемами; задача, стоящая перед ним, куда труднее: он ищет завершенное звучание слова, открывает целую вселенную и новый язык.
Такова суть борьбы, которой отныне мы должны себя посвятить. Из миллиардов форм бытия Америки, из жестокого насилия и темных лабиринтов, что составляют суть ее кипящей жизни, из уникальной и единственной сути этой земли и нашей собственной сути должны мы извлечь силу и энергию нашего бытия, звучание нашей речи, сущность нашего искусства. Ибо именно на этом трудном и достойном пути мы, как мне кажется, только и можем обрести свою речь, найти свой язык, свое сознание—все то, что как людям и художникам нам так необходимо. На этом пути нам — кто обладает только тем, чем обладает, знает только то, что знает, является только тем, чем является,— предстоит найти свою Америку. Сейчас, в этот самый час, в этот момент моей жизни, я ищу свою.
1936 г.
ЭЛЛЕН ГЛАЗГОУ
ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ К РОМАНУ «УЮТНАЯ ЖИЗНЬ»
...Когда я работаю над романом, то нахожусь или стараюсь быть в состоянии абсолютной сосредоточенности. На первый, черновой, вариант, если это долгое повествование, я обычно трачу два года и еще год уходит на окончательную отделку. Все это время в моем сознании присутствуют воображаемые обстоятельства, в которых совершается действие, я почти постоянно думаю
о своих героях. Я живу с ними день за днем, они для меня — более реальные существа, чем знакомые мне люди из плоти и крови. В нашем с сестрой детском издании «Путешествий Гулливера» была картинка, которая, как мне кажется, пророчески изображала мои грядущие муки над этим окончательным вариантом. На земле, привязанный к ней тысячами нитей, лежит Гулливер, а множество лилипутов скачет по нему, пресекая все его попытки шевельнуться. Так и слова: они кишат передо мной, мешая схватить единственно верное из них, не давая уловить точный ритм, нужный тон и оттенок. Однако интуиция, а возможно, просто вспышка натренированной памяти, снова приходит мне на помощь. Бывало, я часами' страдаю в поисках самого нужного, точного слова или фразы и, отчаявшись, бросаю свой попытки, а затем, словно от толчка, просыпаюсь ночью, потому что это слово или фраза стремительно пронзают мое дремлющее сознание.
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
После Альбигойского крестового похода — серии военных кампаний по искоренению катарской ереси на юге Франции в 1209–1229 годах — католическая церковь учредила священные трибуналы, поручив им тайный розыск еретиков, которым все-таки удалось уберечься от ее карающей десницы. Так во Франции началось становление инквизиции, которая впоследствии распространилась по всему католическому миру. Наталия Московских рассказывает, как была устроена французская инквизиция, в чем были ее особенности, как она взаимодействовала с папским престолом и королевской властью.
Миром правят числа. Все чаще и чаще решения принимают не люди, а математические модели. В числах измеряется все – от наших успехов в образовании и работе и состояния нашего здоровья до состояния экономики и достижений политики. Но числа не так объективны, как может показаться. Кроме того, мы охотнее верим числам, подтверждающим наше мнение, и легко отбрасываем те результаты, которые идут вразрез с нашими убеждениями… Анализируя примеры обращения с численными данными в сферах здравоохранения, политики, социологии, в научных исследованиях, в коммерции и в других областях и проливая свет на ряд распространенных заблуждений, нидерландский журналист, специалист по числовой грамотности Санне Блау призывает мыслить критически и советует нам быть осмотрительнее, о чем бы ни шла речь – о повседневных цифрах, управляющих нашим благополучием, или о статистике, позволяющей тем, кто ее применяет, достичь огромной власти и влияния. «Числа влияют на то, что мы пьем, что едим, где работаем, сколько зарабатываем, где живем, с кем вступаем в брак, за кого голосуем, как решаем вопрос, брать ли ипотеку, как оплачиваем страховку.
В эпоху тотальной цифровизации сложно представить свою жизнь без интернета и умных устройств. Но даже люди, осторожно ведущие себя в реальном мире, часто недостаточно внимательно относятся к своей цифровой безопасности. Между тем с последствиями такой беспечности можно столкнуться в любой момент: злоумышленник может перехватить управление автомобилем, а телевизор – записывать разговоры зрителей, с помощью игрушек преступники могут похищать детей, а к видеокамерам можно подключиться и шпионить за владельцами.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
История машинного обучения, от теоретических исследований 50-х годов до наших дней, в изложении ведущего мирового специалиста по изучению нейросетей и искусственного интеллекта Терренса Сейновски. Автор рассказывает обо всех ключевых исследованиях и событиях, повлиявших на развитие этой технологии, начиная с первых конгрессов, посвященных искусственному разуму, и заканчивая глубоким обучением и возможностями, которые оно предоставляет разработчикам ИИ. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.