Пирамида преступных желаний - [8]

В каптерку ввалился плотный широкоплечий и низкорослый зык с приплюснутой как тыква головой. Хотя в колонии запрещалось свободное перемещение между отрядами (бараки с огороженной территорией), для некоторых категорий осужденных не существовало ограничений по вольному хождению в пределах жилой части зоны.

Круглый, шумно отдуваясь, побратался с Витамином и Евсеечем, сбросил телогрейку, уселся за стол. Неслышно появился Зайка с коньяком и закуской на подносе.

– Неплохо! – сказал Круглый, повертев бутылку коньяка и облизнувшись на закуску.

Витамин плеснул в прочифиренные кружки благородный напиток и дал время насладиться его утонченным вкусом, который был еще более приятен и сладостен здесь, в зоне, за семью замками под лаем бешеных овчарок, под неусыпным надзором караула, цепенеющего на ядреном сибирском морозе.

– Пока ты, Круглый, к нам шел мы с Евсеечем толкуя о том о сем, приблизились к тому из-за чего собрались. Это огромные деньги, которые уходят из моих, а значит также из наших рук. Короче, что я сумел сколотить в первую пятилетку мутного перестроечного времени порциями передавал на отмывку. Эти денежки благополучно легализовались и стали ударно работать. И, должно быть, закружилась голова у тех ребятишек, что пристраивали мои денежки, и закружилась от наполеоновских планов, в которых, увы, меня нет. Под конец второй пятилетки денежки стали безвозвратно уплывать. Новые держатели моего капитала сделают все, чтобы я тут сгнил. На них работают менты, причем как водится, главные ментовские начальники. Эта корпорация пустила щупальца повсюду, и теперь мощно идет во власть. Но, братаны, мне уже несколько лет как за полтинник перевалило, начались проблемы со здоровьем. Мне надо позарез ехать лечиться в хорошую западную клинику, иначе этот отряд пополнится еще одним убогим инвалидом. После лечения восстановительный период требуется на год, и, надеюсь, потом снова смогу взяться за наше нелегкое ремесло. За те годы, в которые меня не будет, я вношу в общак порядка миллиона зелени (Евсееч и Круглый переглянулись).

– Какая тебе нужна помощь? – спросил Евсееч.

– Мне нужно содействие. Я должен сам выкарабкаться из зоны и сам разобраться с гнидами, что сюда меня упекли. Поддержка нужна, все наверняка надо сделать: здесь, чтобы выйти без проволочек, как по писанному, там, на воле, – пару надёжных пацанов, чтобы со своими не светиться. Я не хочу использовать своих, их осталось мало, и оставили их в качестве наживки для меня, это точно. Двое смотрящих, которых я провел в совет корпорации, купились и продались, видимо обожравшись черной икры. Они же и помогли ментам угробить моих ребят: кого перестреляли, кого отослали в лагеря.

– Я понял тебя. Рассчитывай на мою подмогу, – произнес Круглый и посмотрел на Евсееча, тот кивнул. – На нашу подмогу.

– Сначала я обскажу, как я хочу отсюда выбраться. Мне надо, оставаясь якобы в зоне, выйти на волю. Потому что, если будет официально озвучен побег мой или по какой-то халявской амнистии меня освободят, в городке нашем уж точно поднимут по тревоге половину Собра, а вторая половина будет стеречь тех, к кому иду. Я уже говорил, что благодаря моим деньгам эти гниды обрели большой вес и влияние. Я вор, а не трусливый и злобный воришка и даже не озлобленный волк-одиночка. Я должен в любой ситуации выходить первым. И я придумал как их всех проучить.

В моем отряде инвалидов никто никогда не строит людей. Для прапоров это одна безногая гноящаяся масса полутел-полуобрубков, полуживых-полумертвых. Знаете же, что здесь даже шмон в полном объеме никогда не делают: сами прапора брезгают рыться в рубище гнойного инвалида, справедливо полагая, что скорее найдут туберкулезную палочку, чем запрещенные предметы. Обычно запустят солдат в отряд. И те ежатся от омерзения! Для них и здоровые зыки на одно лицо: в безликой черной робе, в одинаковых кепках, одинаково лысые и бледные. То есть чуете, куда клоню – реальна подмена. У себя в отряде я однажды обнаружил братка похожего на меня на три четверти. Мы с ним одного роста, одинаковый разрез глаз, скуластое лицо, тонкие губы. Я лишь тершее его, взрослее, опытнее. По словесному портрету его запросто повяжут вместо меня.

– Как же ты такого раскопал? У тебя все убогие калеки: хромые, косые, чахоточные! – Заржал Круглый.

– Заприметил и вырастил, – ответил Витамин. – Как мать дитя взращивал. Сейчас сами увидите. Зайка позови Антона… Все президенты имеют двойников. А мы чем хуже? У нас власти хватает, и врагов не в пример больше.

Вошедший в комнату Антон своим появлением прервал Витамина. Круглый и Евсееч жадно уперлись глазами в новоявленного двойника, отыскивая маломальский изъян. Витамин с улыбкой подошел к протеже, встал рядом и сказал, торжествуя:

– Чем мы не братья-близнецы!

– Вполне похоже, – резюмировал Евсееч.

– Ноги у тебя какие господин Антон? – Поддел Круглый.

– Покажи, – приказал Витамин.

Антон приподнял штанину правой ноги. До самого коленного сустава нога ампутирована и вместо нее встал искусно сделанный протез.

– Надо же?! – искренне подивился Круглый. – И не хромает даже.