Пионеры Вселенной - [25]
Девушку обступили, пожимали ей руки. Старая женщина в очках подошла и поцеловала ее.
– Спасибо! Вы выразили наши чувства. Спасибо!..
– Кажется, мы опоздали, – прошептал Кибальчич Стрешневу.
– Как жаль, а где же Захар?
– Вон там в углу, кто-то к нему подсел.
Стрешнев взял под руку Лизу и глазами показал на мужественное лицо, с длинными, откинутыми назад волосами и горящими глазами.
– Ах, вот он какой! – впившись в него глазами, сказала Лиза. – А девушка, что читала Пушкина?
– Софья Перовская!
– Неужели?.. Удивительно…
Молодая женщина подошла к столу.
– Друзья! На этом разрешите закончить. Благодарю всех! Просьба расходиться не сразу.
– Как? Неужели все? – с горечью прошептала Лиза.
– Да. Мы, к сожалению, опоздали, – сказал Кибальчич. – Но я приглашу вас в другой раз… Обязательно, – он протянул руку. – Не сердитесь. Я был очень рад вас видеть… Прощайте! Прощай, Сергей, меня зовут…
Все стали расходиться…
Лиза и Сергей спускались с лестницы вслед за военным и стариком. Тот глухо бубнил:
– Признаюсь, я первый раз слышал, как говорил Захар. Это, батенька мой, оратор! Я ведь слыхал и Владимира Соловьева и самого Победоносцева. Куда! Разве можно сравнивать. Это – Цицерон! Это факел, способный зажечь то, что, кажется, и гореть-то не может. Да-с…
На улице старик с военным свернули в сторону. Лиза взяла под руку Сергея.
– Сережа, кто же такой Захар? О ком они говорили?
Стрешнев оглянулся и, приблизившись к Лизе, таинственно прошептал:
– Захар – это Же-ля-бов!
Глава шестая
1
Подкопщица из Херсона Людочка Терентьева оказалась статной, миловидной девушкой с веселыми голубыми глазами, с пышной золотистой косой. Она была полной противоположностью смуглой, привлекательной и строгой Ивановской. И Людочка, хотя уже давно была знакома с Ивановской, смутилась.
– Здравствуйте, Прасковья Семеновна, я пришла, как мне было сказано… я готова быть служанкой и выполнять любую работу…
Холодноватое лицо Ивановской озарила добрая улыбка:
– Людочка, да что ты дичишься, милая, ведь мы же свои люди! – Она подошла к Терентьевой, ласково обняла. – Ты так расцвела и похорошела, что я, право, не знаю, как и быть…
– А что? Разве я не подхожу? Я же любую работу могу… – встревожилась Людочка.
– Знаю, знаю, милая. Эта история с Херсонским казначейством сделала тебя знаменитой в партии… Неужели ты тоже участвовала в подкопе?
– Да, и в подкопе, и на конфискации денег была, и десять тысяч для партии тайно привезла в Одессу.
– Отважная! – улыбнулась Ивановская и, несколько отойдя, еще раз изучающе осмотрела Терентьеву. – Да, милая, ты совсем не подходишь для роли служанки… А если мы и примем тебя на эту должность – будет больше вреда, чем пользы.
– Почему же? – с грустью спросила Терентьева.
– За тобой тотчас начнут увиваться молодые дворники, да еще, чего доброго, и городовые. Что же мы будем делать тогда?
– Не беспокойтесь, Прасковья Семеновна, я сумею дать отпор.
– Вот этого-то я и боюсь, милая. Они впадут в ярость и могут навредить еще больше.
– Да? Что же тогда делать… Неужели все сорвется? – упавшим голосом спросила Людочка.
– Нет, придумаем выход. Ты очень нужна. Сам Желябов тебя рекомендует. Пожалуй, пропишем, как родственницу, приехавшую погостить, а под видом прислуги устроим Аннушку – наборщицу из разгромленной типографии на Саперном. Она не попала в облаву.
Ивановская подошла к Людочке и взяла ее за руки:
– Так будет хорошо. А без Аннушки нам все равно не обойтись. Ну что, довольна?
– Благодарю вас, Прасковья Семеновна. Можно вас поцеловать?
– Ну конечно же, – улыбнулась Ивановская.
Людочка поцеловала ее в щеку и таинственно спросила:
– А как же хозяин квартиры? Вы уже виделись?
– Да. Он человек замкнутый, молчаливый и трудно сходится с людьми, но в общем очень славный и умница. Я вас сейчас познакомлю…
– Нет, нет, потом, – запротестовала Людочка.
– Ну полно, Людочка. Посиди тут минутку-другую, – Ивановская вышла в соседнюю комнату и скоро вернулась с Кибальчичем.
Людочка, взглянув на невысокого, худого человека в черном сюртуке, подчеркивавшем бледность его лица, с высоким лбом, на который спадали всклокоченные темные волосы, потупилась. Кибальчич, о котором столько говорили, представлялся ей романтическим героем, похожим на Желябова, и вдруг…
– Вот познакомьтесь, Николай Иванович, это Людочка Терентьева, – представила Ивановская.
– Очень рад! Много слышал о вас, – Кибальчич протянул худую белую руку.
Все сели у стола.
– Я предлагаю прописать Людочку, как родственницу, – сказала Ивановская, – а прислугой возьмем Аннушку.
– Пожалуйста. Я согласен.
Наступило молчание.
– Людочка – участница подкопа в Херсоне, – чтоб поддержать разговор, сказала Ивановская. – Она единственная, кому удалось скрыться.
– Очень приятно. Я буду рад с вами работать, – сказал Кибальчич. – Пожалуйста, устраивайтесь, располагайтесь… Прасковья Семеновна вам поможет, а меня прошу извинить – есть срочная работа.
«Второй фронт» — так называли в годы войны трудовой Урал, кующий оружие Победы. Книга посвящена изображению подвига тружеников Урала в годы Великой Отечественной войны.Писателю удались рельефные самобытные характеры людей с неповторимыми судьбами и их титанический труд по созданию тяжелых и средних танков.В центре — династия семьи мастера-литейщика Клейменова.
В книге «Русские оружейники» впервые собраны воедино четыре повести Германа Нагаева о выдающихся русских конструкторах-оружейниках Федорове, Токареве, Дегтяреве, Шпагине, издававшиеся в разное время.Эти повести были тепло встречены читателями. Некоторые из них переиздавались не только в нашей стране, но и в Чехословакии, Польше, Китае, Венгрии, Болгарии.«Пожалуй, то, что написано Нагаевым о наших славных конструкторах, – писала газета «Советская Россия», – является единственным литературным трудом, добросовестно показывающим развитие советского оружейного производства.
Документальная повесть Г. Нагаева рассказывает о замечательном изобретателе и конструкторе Герое Социалистического Труда Георгии Семеновиче Шпагине. В книге раскрывается процесс формирования характера рабочего-изобретателя, его постепенный рост как человека, всю свою жизнь посвятившего созданию оружия для воинов Советской Армии. Главное в повести — показ творческих поисков конструктора в период создания им важнейшего изобретения — автомата ППШ (пистолет-пулемет Шпагина), хорошо знакомого каждому участнику Великой Отечественной войны.
В книге Г.Нагаева "Дегтярев" перед читателем развертывается картина большой трудовой жизни простого русского человека. В.А.Дегтярев, благодаря неутомимой энергии, трудолюбию, беззаветной любви к своей Родине, сделался видным государственным и общественным деятелем, выдающимся конструктором, изобретателем, организатором крупного творческого коллектива.
«Если ты покинешь родной дом, умрешь среди чужаков», — предупреждала мать Ирму Витале. Но после смерти матери всё труднее оставаться в родном доме: в нищей деревне бесприданнице невозможно выйти замуж и невозможно содержать себя собственным трудом. Ирма набирается духа и одна отправляется в далекое странствие — перебирается в Америку, чтобы жить в большом городе и шить нарядные платья для изящных дам. Знакомясь с чужой землей и новыми людьми, переживая невзгоды и достигая успеха, Ирма обнаруживает, что может дать миру больше, чем лишь свой талант обращаться с иголкой и ниткой. Вдохновляющая история о силе и решимости молодой итальянки, которая путешествует по миру в 1880-х годах, — дебютный роман писательницы.
Жизнеописание Хуана Факундо Кироги — произведение смешанного жанра, все сошлось в нем — политика, философия, этнография, история, культурология и художественное начало, но не рядоположенное, а сплавленное в такое произведение, которое, по формальным признакам не являясь художественным творчеством, является таковым по сути, потому что оно дает нам то, чего мы ждем от искусства и что доступно только искусству,— образную полноту мира, образ действительности, который соединяет в это высшее единство все аспекты и планы книги, подобно тому как сплавляет реальная жизнь в единство все стороны бытия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие исторического романа итальянской писательницы разворачивается во второй половине XV века. В центре книги образ герцога Миланского, одного из последних правителей выдающейся династии Сфорца. Рассказывая историю стремительного восхождения и столь же стремительного падения герцога Лудовико, писательница придерживается строгой историчности в изложении событий и в то же время облекает свое повествование в занимательно-беллетристическую форму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу романов Владимира Ларионовича Якимова положен исторический материал, мало известный широкой публике. Роман «За рубежом и на Москве», публикуемый в данном томе, повествует об установлении царём Алексеем Михайловичем связей с зарубежными странами. С середины XVII века при дворе Тишайшего всё сильнее и смелее проявляется тяга к европейской культуре. Понимая необходимость выхода России из духовной изоляции, государь и его ближайшие сподвижники организуют ряд посольских экспедиций в страны Европы, прививают новшества на российской почве.