Пионеры Русской Америки - [22]

Пусть не сразу, со временем, и не он сам, а его наследники, но Шелиховы все же добьются монопольного права торговать в Америке. И Резанов, который много сделает для этого, будет часто повторять: «Я шел, однако же, по известным мне следам его», — имея в виду своего тестя.

Шелихов на службе у императрицы не состоял и жалованья не получал, точнее, он состоял на службе — в первую очередь у самого себя. Так что и в торговле, и в заселении новых земель, и в их освоении ему снова приходилось полагаться лишь на себя.

В Иркутске знали о его поездке в столицу и, разумеется, обсуждали ее. Смотрели на медаль с надписью «За усердие к пользе государственной распространением открытия неизвест[ных] земель и народов и заведения с ними торговли 1788 г.», разглядывали шпагу, читали похвальную грамоту — и говорили о поражении купца Шелихова по всем статьям. Августейший отказ нужно было как-то объяснять, и Шелихов в письмах и разговорах называл его причиной начавшуюся войну со Швецией и продолжавшуюся с Турцией, которые требовали больших денег из казны.

У него по-прежнему было много планов: он покупал паи в промыслах других компаний, занимался делами собственной, строил в приходе Тихвинской церкви Иркутска большой новый дом, растил дочерей. Каждый год по весне уезжал в Охотск, где снаряжал новые суда и встречал приходившие из Америки. Во время отсутствия мужа Наталья Алексеевна сортировала полученные письма, наиболее важные пересылала ему в Охотск, слушала отчеты приказчиков, заводила полезные деловые знакомства, делала визиты к женам купцов и иркутских чиновников, узнавала новости, которые пересказывала в письмах супругу.

Сам Шелихов отправлял распоряжения управляющему Деларову: «Братец, государь мой, Евстрат Иванович, приятные ваши для меня письма: первое прошлогодныя [в]место Потапа от господина Прибылова сего месяца 16 число, второе от Дмитрея Ивановича господина Бочарова сего же августа 7-ое число получил. За писание, а особливо за усердие ваше к общему благу и за высылку с промыслом хорошим судна приношу мою благодарность». Сменивший Потапа Зайкова штурман Прибылов открыл близ Уналашки новые острова, которые впоследствии были названы его именем. Там били зверя и оставили под присмотром добытую за два года «мягкую рухлядь», которой было столько, что вся она не уместилась в трюме «Трех святителей»: более двух тысяч шкур «морских бобров», 40 тысяч морских котиков, шесть тысяч голубых песцов да еще «моржовая кость» (клыки) и китовый ус. Шелихов напоминал управляющему, что императрица запретила собирать в американских землях ясак и нарушение запрета грозило штрафом.

В это время готовилась уйти в Тихий океан экспедиция Иосифа Биллингса и Гавриила Сарычева. С Биллингсом — Шелихов именует его «Осипом Осиповичем» — у них был разговор в Охотске о неизвестных островах, что лежали к северу от островов Прибылова, где «миллионами бобров, котов и сивучей лежат». Шелихов просил Деларова поскорее отправить на север промысловиков, человек двадцать пять, а вдобавок нанять алеутов и кадьякцев; сейчас главное — не упустить «золотых времен», пока поднялись цены на меха. Это и есть суть капитализма или дух предпринимательства: умение извлечь максимальную выгоду из конкретной ситуации. Тот, кто чувствует нерв торговли, всегда добивается успеха, и Шелихов этим чутьем обладал.

Он дал Деларову еще одно поручение: построить судно «[футов] на восемьдесят пять, оное б годилось для торговли ходить в Макао». Португальскую колонию Макао тогда называли «потайной дверью в Китай». Она была хотя и потайной, но не запертой — в отличие от Кяхты, которую китайцы как будто намертво заколотили; сибирские торговцы пушниной уже который год терпели изрядные убытки, да сделать ничего не могли. Но Шелихов тем и отличался от остальных оптовиков, что никогда не мирился с создавшимся положением, искал выход: заперли одну дверь — он откроет другую, запрут все двери — пролезет в окно, закроют окно — в форточку просочится. Недаром Головнин называл его «пронырой» — в точку попал!

Всё необходимое для постройки судна Шелихов уже отправил, дал поручение обменять в Макао меха на китайские и другие иностранные товары. Он инструктировал: если не удастся построить новое судно, то по совету «Осипа Осиповича» следует отправить в Макао одно из уже имеющихся «под предводительством Измайлова, с его рекомендацыею и наградою перевотчика»; с ними должен пойти староста Поломошный. Управляющему он советовал полагаться на людей проверенных, но и самому быть «расторопны и осторожны». А главное — «берегитесь от раздоров».

Раздоры чаще всего вспыхивали по причине чрезмерного употребления горькой. Оттого Шелихов советовал промысловикам «во всём быть скромными», а управляющему — «не допущать упиватца», и приводил пример Бочарова: мореход отличный, человек опытный, компании и Шелихову преданный, а как вернулся из Америки, «доныне пьет, да и впредь лутчаго не ожидаю… вытрезвить никак его не могу».

Из новостей он упоминал еще две. Первая — в Иркутске сменился генерал-губернатор: вместо расположенного к Шелихову Якоби теперь Иван Алферьевич Пиль — «муж добродетельный». Новый наместник слыл человеком строгим и неподкупным, но и с ним удалось наладить хорошие отношения. На будущее Шелихов дал Деларову указания: по всем вопросам, связанным с компанией, писать только генерал-губернатору и ему самому, «а более никуда»; опасаться иностранных судов, особенно из воюющих с Россией стран, и быть бдительным — «оне могут переменить и флаги». «…секретов, вверенных тебе, не открывай, помни священные слова: бутте мудры, яко змии, а целы, яко голуби». Напоследок он напоминал: работных людей нужно держать в строгости, не допускать ссор и раздоров между ними, а также обид и «огорчения» американцев. И еще одна новость из его письма: в 1788 году умер Михаил Голиков, отныне компаньонов осталось двое.