Пионер, 1954 № 06 - [7]

Недалеко от вокзала, в заснеженном сквере, вырос еловый лесок. Елочки стояли, увязнув в сугробе или прислонившись к ограде.

Они стояли, растопырив зелёные ветки, украшенные снегом, и каждая словно говорила: «А посмотрите-ка на меня. Вот я какая хорошенькая!»

Покупатели ходили по скверу, выбирали ёлки. Ходили и выбирали ёлку и наши друзья. Выбирали, присматривались, и всё казалось, что эта ёлочка не самая лучшая, а самая лучшая, пожалуй, вон та. Наконец Елена Петровна сказала:

- Кажется, лучше этой не найдём!

Елочка была небольшая, пушистая, с красивой макушкой. Заплатили деньги, вытащили ёлочку из сугроба, связали её верёвкой, чтобы не топорщилась, и понесли домой. Зина шла и улыбалась:

- Вот теперь ребятишки обрадуются!

Едва войдя в квартиру, Зина почувствовала, что праздник пришёл и в их дом. Пахло тёплыми пирогами, свежестью чисто промытых полов… И как только внесли ёлку, по всем комнатам побрёл весёлый запах леса, смолы и хвои…

Навстречу вышла Дарима, раскрасневшаяся, слегка растрёпанная. Она только что закончила уборку и стояла, вытирая покрасневшие от воды руки.

- Входите, входите! Всё готово! Управилась.

- Спасибо, тётечка Дарима! - сказала ей Зина.

А Дарима, увидев ёлку, радостно всплеснула руками:

- Ай-яй! И ёлочка есть!

Комната показалась Зине и просторней и светлей, словно Дарима каким-то волшебством раздвинула и осветила её. Пол стал чистым. Коврик, вычищенный снегом, ярко пестрел голубыми и красными цветами. Полотняные чехлы на диванных подушках, выстиранные и проглаженные, сияли свежестью. Большая полотняная скатерть с тугими складками на сгибах лежала на столе, словно впервые выпавший снег. Цветы на окнах стали зелёными и живыми… У Зины вдруг сжалось сердце: так вот было при маме. Будто это она вошла, и прибрала всё у них, и сделала всё, как было… На мгновение Зине показалось, что мама дома, что она здесь, что она лишь на минуту вышла в кухню, а сейчас войдёт, и улыбнётся, и скажет что-нибудь весёлое… Но мгновение пролетело, и Зина сжала губы от душевной боли. В комнату вместо мамы вошла тётя Дарима.

Девочки суетились, развязывали ёлку, прикидывали, куда поставить. И никто не заметил волнения Зины. Заметила только Фатьма.

- Зина, ты что? - спросила она тихонько.

- Нет, ничего, - поспешно ответила Зина. - Мне показалось, что мама дома. А она… Не спрашивай ничего, не говори… У нас Новый год, а она… в могиле…

Голос у Зины прервался. Но, почувствовав, что ещё немножко и слёзы хлынут из глаз, она грозно приказала себе: «Не смей!» И ещё раз: «Не смей!» И это опять помогло.

Елена Петровна тревожно взглянула на неё, но тотчас поняла, что Зину надо отвлечь от её тяжёлых и горьких чувств.

- Где у вас всегда стояла ёлка, Зина? - спросила она, будто не замечая, что у Зины глаза блестят от слёз. - У окна?

- Нет. - Зина торопливо отодвинула маленький столик. - Вот здесь, чтобы её в зеркале было видно. Тогда у нас будто две ёлки: одна здесь, а другая в зеркале.

Разыскали старую деревянную крестовину, установили ёлку. Достали со шкафа коробку с ёлочными игрушками.

- Давайте я прикреплю звезду на верхушку, - сказала Елена Петровна, взяла звезду и, поставив стул, влезла на него. - Вот так не криво? Хорошо?

Елка стояла вся ещё зелёненькая, как в лесу, и только на верхушке сияла серебряная гранёная звезда.

- А теперь я, девочки, пойду домой, дома меня тоже ждут. - Елена Петровна слезла со стула и полюбовалась на звезду. - Вы поможете Зине нарядить ёлку?

- Конечно, поможем! - закричали и Сима, и Шура, и Фатьма все сразу.

Елена Петровна улыбнулась им, нежно провела рукой по гладким белокурым волосам Зины, простилась и ушла. А вслед за ней ушла и Дарима.

- Девочки, а вот я читала «Детство Никиты», - сказала Сима, - там знаете, как? Пока ёлку не нарядят, ребятишек не пускают. А потом сразу - хлоп! Двери настежь. Ребятишки входят, а ёлка уж вся наряженная и в огнях! Давайте и мы так сделаем, пока их нет дома!

Девочки весело согласились:

- Давайте!

- А вдруг Антон сейчас возьмёт да придёт со двора! - сказала Сима.

- Не придёт! - ответила Зина. - Они всем классом в кукольный театр пошли. А мы в это время все игрушки повесим, лампочки зажжём! У нас ведь игрушек не очень много… Бусы побились. Шариков тоже мало осталось… А канитель-то - у, какая! Не блестит уже… Ну, ничего. Что есть, то и есть.

Всё вышло так, как задумали девочки. Зато и было же радости, когда перед Антоном и Изюмкой вдруг раскрылись двери комнаты и наряженная ёлка встала перед ними вся в огнях и блеске! Изюмка закричала от радости и бросилась к ёлке, под самые ветки, начала прыгать, хлопать в ладоши, смеяться. Антон, весь расплывшись в улыбке и затаив дыхание от счастья, подошёл к ёлке, словно боясь, что она сейчас исчезнет. Ведь ещё днём никакой ёлки не было. Откуда же она взялась? Постоял, посмотрел, а потом и сам начал прыгать вместе с Изюмкой. Девочки были довольны: вот сколько радости доставили они ребятам!

Впрочем, тут произошёл маленький эпизод, который чуть не разрушил всё непрочное веселье осиротевшей семьи… Антон попрыгал, поплясал, а потом снова задумался о чём-то и вдруг потихоньку исчез из комнаты. Зинины подруги, развеселившись, потешали Изюмку, как могли, - пели песенки, водили хоровод, читали маленькие смешные стихи. А Зина, тотчас заметив исчезновение Антона, вышла из комнаты. Она нашла его в кухне. Антон стоял, открыв дверь кладовки, и смотрел туда, в холодную темноту. Услышав шаги, он обернулся, и Зина увидела, что глаза его широко открыты.