Пионер, 1954 № 06 - [8]
- Ты что тут делаешь? - негромко спросила Зина. - Что ищешь?
Антон тихонько прикрыл кладовку.
- Я думал, может, она там…
У Зины сжалось сердце:
- Кто там? Что ты говоришь, Антон?
- Да так просто. - Антон отвёл глаза. - Я подумал… может, мама? А кто же принёс ёлку? А может, она вдруг взяла да и пришла из больницы?
Зина взяла его за руку и повела в комнату.
- Нет, - сказала она ласково, - мама не пришла ещё. Это мы с Еленой Петровной купили ёлку. Иди попляши с Изюмкой, не надо сейчас говорить про маму, ладно? А то папа придёт, и ему станет скучно… Не будем папу расстраивать? Знаешь, мама велела его беречь! Ладно?
- Ладно, - согласился Антон и кивнул своей остриженной круглой головой.
Вскоре пришёл и отец. Он пришёл чистый, выбритый, подстриженный, в свежей рубашке, - видно, прямо с работы успел сходить в баню. Он вошёл в комнату и развёл руками.
- Что такое? Куда я попал? Домой я пришёл или нет?
- Домой! - закричал Антон. - Это наш дом!
- Это наша ёлка! - подхватила Изюмка. И тут же быстрые глаза её подметили, что отец, войдя, поставил на стул большую белую коробку. - Папочка! А это что? Покажи нам скорее!
Белую коробку тотчас окружили.
- Что там такое, а?
- Торт! - сказала Шура и причмокнула. - Наверное, с кремом!
- Ничего подобного, торт завязывают ленточкой, а здесь верёвочка, - возразила Сима.
- А может быть, пирожные?… - мечтательно предположила Фатьма.
Зина вздохнула с улыбкой:
- В такой большой коробке-то? Что ты! Это не может быть. Наверно, папа себе ботинки купил…
Отец, молча улыбаясь, исподлобья поглядывал на ребят и, забавляясь их нетерпением, не спеша развязывал верёвочку.
- Ну, папка, ну, скорей же! - Изюмка кричала и дёргала его за рукав. - Ну что ты, развязывать не умеешь?
Наконец верёвочка развязана, коробка открыта - и в комнате раздался общий вздох восхищения. Из коробки хлынули серебряные лучи, искры и молнии…
Игрушки!… Такого подарка никто не ожидал. Новые ёлочные игрушки!
Девочки тотчас принялись разбирать их и вешать на ёлку. Потянулись цепи круглых блестящих бус, закачались на ветках большие шары с красными и синими вмятинами, полились серебряные нити дождя, засверкали рыбки, птички, парашютики, корзиночки, зайчики, снежинки из тонкого серебра…
В эту минуту вошла Катерина Егоровна.
- Ах, какая богатая ёлка! - сказала она. - Вот так ёлочка! Хороша!
Отец вскочил, обрадовался:
- Вот спасибо, Катерина Егоровна! Спасибо, что не забываете нас.
- Выдумал! Почему же это я буду вас забывать? Вот тут ребятишкам кое-что. Хозяйки-то в доме нет. А вы, мужчины, в этом ни шиша не понимаете. Зиночка, поди-ка сюда! На вот, посмотри, что тут - годится ли?
Зина поблагодарила Катерину Егоровну и унесла свёрток в спальню. И подруги и ребятишки гурьбой бросились туда же. В свёртке оказалось голубое платье из лёгкой шерсти - Зине. Розовое платьице всё в складочках - Изюмке. И синий костюм с матросским воротником - Антону. Девочки пристали, чтобы всё это надеть сейчас же. Антон, ничего не говоря, уже стаскивал с себя старую рубашку, а Изюмка приплясывала на месте от радости. Шура и Фатьма принялись одевать ребятишек, а Сима помогла одеться Зине. И вот они все трое, нарядные и счастливые, вышли из спальни. Зина бросилась к Катерине Егоровне, крепко обняла её и поцеловала. Отец покачал головой:
- Как благодарить тебя, Катерина Егоровна? Не знаю.
- А и знать-то нечего, - засмеялась Катерина Егоровна, - Ещё неизвестно, кому и кого надо благодарить. Неизвестно, что приятнее: получать подарки или дарить? Мне вот, например, дарить всегда веселее!… А между прочим, - Катерина Егоровна оглянулась на пустой стол, - соловьев баснями не кормят. Давайте-ка Новый год встречать!
- А как же хозяин? - спросил отец.
- Сейчас и хозяин прибудет. Встретим у тебя, а потом на банкет поедем. Что ж делать? Директор! Обязательно банкет. А по мне хоть бы и дома просидеть.
- Сюда приедет? - удивился и обрадовался отец. - Ах, какой же вы мне праздник устроили!
Отец засуетился. Он шепнул, чтобы Зина и Фатьма сбегали за Даримой - она была добра к ним, нельзя же не позвать её на праздник. Позвали и тётю Грушу: без тёти Груши тоже нельзя. И Анну Кузьминичну позвали - хоть и не сходила Анна Кузьминична за уборщицей, но ведь всё-таки хотела же сходить!
Скоро вокруг белоснежного стола собрался весёлый круг гостей. Приехал и «хозяин», директор завода, муж Катерины Егоровны Владимир Никитич. Он вошёл с шумом, с одышкой, с громким говором, румяный, коренастый, голубоглазый человек.
- А поесть чего-нибудь привёз? - спросила Катерина Егоровна.
- А как же? - ответил Владимир Никитич и начал вытаскивать из карманов свёртки.
За стол вместе со взрослыми посадили и Шуру, и Фатьму, и Антона, и Изюмку, и Зину. Только Сима ушла: было уже поздно, а она жила далеко.
- С наступающим Новым годом! - Владимир Никитич поднял рюмку и чокнулся с отцом. - С наступающим! Желаю тебе, Андрей Никанорович, твёрдо стоять на земле. А пошатнёшься - протяни руку, поддержим. Не забывай, что рядом с тобой товарищи и друзья. С наступающим!
- Спасибо! - ответил отец. - Желаю вам всем счастья… Желаю того, что вам самим хочется. А говорят, когда пожелаешь людям чего от чистого сердца, то обязательно сбудется! С наступающим!
