Пионер, 1949 № 12 - [7]
Проводив глазами стадо морских хищников, Алексей Алексеевич обернулся к капитану.
- Разыгрались, - сказал он. - Будет буря.
- Ну, что ж, - ответил капитан, улыбнувшись. - «Мы поспорим и помужествуем с ней!»
И вот буря началась. Вода потемнела, холодный ветер засвистел в снастях. Шквал за шквалом понеслись над морем, закручивая белые гребни на волнах. Волны росли с каждой минутой. Они медленно, будто нехотя, взбирались на низкие борта, холодными потоками рушились на палубы, грозя раздавить корабли. Они валили корабли на борт, высоко поднимали их на гребнях и бросали в пропасти, кипящие солёной пеной. Тяжёлые баржи кланялись за кормой и рвались, силясь оборвать стальные буксиры. Грозное море шумело. Птицы тучами носились над волнами, а с чистого неба на весь этот хаос бушующего океана лились потоки лучей незаходящего полярного солнца…
Но как ни злилось море, как ни свистел ветер, красные флаги попрежнему гордо развевались над кораблями, караван в прежнем строю шёл, упрямо пробиваясь вперёд. И когда ураган, выдыхаясь в неравной борьбе, словно собрав последние силы, ещё яростнее заревел над волнами, корабли уже пересекли открытое море и один за другим укрылись в просторной бухте, под защитой острова Вайгач.
За Югорским Шаром стоял сплошной лёд… Даже ледокол не смог бы пробиться сквозь него. Но там, где нельзя идти напролом, человеку помогает знание.
Синоптики выследили лёгкие ветерки, дувшие откуда-то с юга. Они знали, что не сразу, но эти ветерки окрепнут, превратятся в шторм, и, как ни крепки льды в Карском море, ветер сломает их, прогонит на север и откроет путь каравану.
И люди ждали. И день, и два, и неделю. Ждали и знали, что всё равно дождутся победы…
Наконец лёд тронулся. Снова взвился сигнал «К походу». Круто взяв на север, корабли пошли в последний переход. И тогда побеждённый океан бросил в бой свой последний резерв - туман. Сплошной пеленой он спустился на море и ослепил людей.
Когда целый флот накрывает туманом, флот становится толпой слепцов. Но люди знали: впереди, за туманом, есть лёд. Вчерашний враг превратился в союзника. Осторожно, перекликаясь гудками, корабли подошли к ледяному полю, забросили якоря и медленно поплыли вместе со льдом. А когда туман рассеялся и снова засверкало море, корабли построились в походный порядок и пошли дальше, к проливу Малыгина… Впереди открылись Обская губа, Енисейский залив. Льды и штормы, туманы и метели остались далеко за кормой. Впереди была победа!
В тот день, когда Серёжа сдал последний экзамен, Алексей Алексеевич вместе со своим кораблём подходил к месту назначения. А там его ждала телеграмма: «Перешёл седьмой класс Серёжа».
В этот день, собираясь в школу, Серёжа в дверях встретился с почтальоном:
- Мордвинову Сергею Алексеевичу, - сказал почтальон, протягивая телеграмму.
Серёжа сорвал бандероль и прочитал скупые слова, пролетевшие тысячи километров через тундру и горы, через тайгу и реки, - слова, написанные сильной папиной рукой несколько часов назад: «Поздравляю, желаю успехов, всегда был уверен в тебе. Собираюсь домой».
В тот же день Серёжа прочёл в газете другую телеграмму. Товарищ Сталин поздравлял коллектив экспедиции с образцовым выполнением правительственного задания.
И хотя, конечно, к Серёже Мордвинову эта телеграмма прямого отношения не имела, ему почему-то казалось, что какой-то крошечный кирпичик заложен в эту большую победу и его скромным трудом.
Картина Ф. МАЛАЕВА
Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!
В нашей стране все дети учатся. Учатся и эти ребята из таджикского колхоза имени Сталина. А до революции в Таджикистане на тысячу человек было только шесть грамотных.
В прекрасных лагерях и санаториях отдыхают ребята летом. Многие из них, как эти девочки, приезжают на юг, к ласковому Чёрному морю, во всесоюзный пионерский лагерь «Артек». Дворцы пионеров, детские театры, библиотеки, технические станции, стадионы открыты в нашей стране для детей. На снимке справа вы видите саратовских пионеров Вову Денисова и Юру Носкова. Они занимаются в железнодорожном кружке при городском Доме пионеров.
Чудесный ковер
Платон Воронько
Рис. Е. Афанасьевой
За синими Карпатами,
Где речка
Уж течёт,
Узорами богатыми
Ковёр гуцулка ткёт.
А рядом, чуть в стороночке,
Девчоночки сидят.
На тот ковёр девчоночки
Любуются-глядят.
Ничем не опечалена,
Гуцулка ткёт, поёт.
И светлый облик Сталина
На полотне встаёт.
Шагает он дорожками,
За ним синеет бор.
Пастушескими стёжками
Идёт с высоких гор.
Сияет солнце раннее,
А воздух, как слеза!…
И девочки в молчании
Глядят в его глаза.
Им кажется, что на руки
Он их сейчас возьмёт.
Через сады, и парки,
И рощи понесёт.
Покажет реки плавные -
Днепр, Волгу и Неву.
Потом столицы славные
И главную - Москву.
Они увидят звёздное
Соцветие Кремля,
Просторные колхозные
Цветущие поля.
2
Ребячьих помыслов рои
Воплощены в шелках…
Гуцулка! Дочери твои
На сталинских руках.
Как будто скромных два цветка
Чудесно расцвели:
Два личика, два лепестка,
Две булочки земли.
Оксанка слева - вон она,
Какая стрекоза!
А Катя, видно, смущена,
Косит слегка глаза.
Как полдень, высока гора!
