Пингвин влюбленный - [38]
Все четыре дня они не расставались ни на минуту. По магазинам, в кафе, в Дом литераторов Суржик везде брал с собой Надю. Даже в издательство «Крот», где планировался выпуск его новой книги, потащил ее с собой. И повсюду они держались за руки. Как школьники. В машине, в издательстве, в кафе. Суржик видел удивленные взгляды друзей, особенно знакомых женщин, чувствовал за спиной насмешливые взгляды, но не придавал этому значения.
Привык! С некоторым удивлением Валера осознал, даже к сумасшедшей любви можно мгновенно привыкнуть. Как ни дико это звучит!
«Какие бы я ни получил известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душой и твердым убеждением, что на все Святая воля Твоя!».
«Форд», оставляя за собой ленту бело-голубого дыма, с недовольным ревом глотал километр за километром. Суржик, не мигая, смотрел прямо перед собой в одну точку.
В эти минуты события в квартире его друга Леонида Чуприна на Кронштадтском бульваре обретали драматический характер. Черноволосая Татьяна, (во всем белом!), сидела на тахте и, закрыв лицо руками, громко и безудержно плакала. Челкаш пристраивался к ее ногам, так и эдак, всячески пытался успокоить гостью. Как и каждый представитель сильного пола, он терпеть не мог женских слез. Сам хозяин расхаживал на костылях по «кабинету» взад-вперед, как молодожен перед дверьми роддома, в ожидании рождения первенца. Взволнованность его была такого же градуса. Никак не меньше. Только костыли под мышками были в этой ситуации явно лишними.
— Нет, это уже совсем, ни в какие ворота! — пробормотал Леонид Чуприн. — Уронила в речку мячик!
Татьяна на тахте пододвинула к себе сумку, достала из нее платок, шумно высморкалась. Потом начала вытирать слезы, осторожно, стараясь не размазать тушь на ресницах. При этом продолжала судорожно всхлипывать.
— Застрелюсь… к чертовой матери! — негромко выговорила она. — Лучше вообще… не жить, чем так…
Чуприн остановился посреди комнаты, как вкопанный.
— Что не так!? — заорал он, не сдержавшись. — Что тебе… не так!?
— Все только оскорбляют… унижают… обманывают…
— Я-то здесь при чем!?
— Все вы одинаковые!
На подобное глобальное обвинение Леонид не нашелся, что ответить. Любой бы на его месте не нашелся. В самом деле, не станешь же аргументировано возражать: нет, я вовсе не такой как все! Я — особенная, яркая, неповторимая личность, индивидуальность и все такое. Он только с силой стукнул костылями по полу и еще пару раз прошелся взад-вперед. Челкаш в растерянности вертел головой. Глазел то на хозяина, то на плачущую гостью. Наконец, Чуприн не выдержал.
— Прекрати реветь!!! — рявкнул он, остановившись напротив Татьяны. — Терпеть не могу бабских слез!!!
— Сейчас, сейчас… — поспешно кивнула головой Татьяна. Она попыталась взять себя в руки, но не выдержала и всхлипывания продолжились с новой силой. Судорожно глотая слезы, она сморкалась и вытирала платочком слезы.
Леонид проковылял на кухню, взял самый чистый из всех граненых стаканов, налил в него воды из-под крана и вернулся в «кабинет», протянул Татьяне. Она благодарно кивнула, начала пить мелкими глотками. Зубы ее выбивали чечетку о края граненого стакана. Чуприн поморщился и отвернулся.
— Если бы вы хлебанули хоть сотую долю тех унижений, через которые приходится продираться мне… — глотая воду, бормотала Татьяна. — Если б на вас обрушилась хоть малая толика тех преследований, которым ежедневно подвергаюсь я.… Если бы.… А-а… Что говорить! — безнадежно махнула рукой она, — Не поймете! Вы из другой сферы!
— Ладно, ладно! — примирительно сказал Чуприн. — Беру свои слова обратно! Все!!!
Татьяна допила воду, поднялась с тахты, поставила стакан на край стола и несколько раз глубоко вдохнула, — выдохнула. Потом, одернув кофту, не глядя на Леонида, опустив глаза в пол, направилась в коридор, к входной двери.
Леонид Чуприн ее не удерживал. Молча стоял и смотрел ей в спину. Уже приоткрыв дверь на лестничную площадку, Татьяна замерла. Потом медленно прикрыла дверь и повернулась. Долго-долго смотрела на Леонида Чуприна каким-то странным взглядом. Решительным и испуганным одновременно.
— Я должна… сказать вам… — с усилием выговорила она. — Нечто… очень важное!
Леонид поморщился, помотал головой.
— Знаешь что… красотка! — усталым голосом сказал Чуприн, — Уходя, — уходи! Честное слово! Ты меня до печенок достала!
Татьяна переступила с ноги на ногу, отпустила ручку двери, глубоко вздохнула.
— Ваш «черный человек»… — по складам, выдавила она из себя, — …критик Марк Кречетов — это… я!
Леонид Чуприн удивленно вскинулся. Татьяна, глядя ему прямо в глаза, виновато развела руками в стороны. Несколько секунд Чуприн напряженно всматривался в ее лицо. Попытался рассмеяться, не получилось. Из его горла вырвался только какой-то хриплый кашель. В это мгновение за стеной у соседей опять вспыхнул скандал. Явственно доносились крики, звон разбитой посуды.
— Козе-ел! Я тебя ненавижу-у, козе-ел!!! — кричал визгливый женский голос.
— Как человека прошу, сука-а! Заткнись! Я за себя не ручаюсь!!! — перекрывал его сильный и сиплый мужской голос.
В квартиру Чуприна распахнулась входная дверь, мимо Татьяны в коридор ввалились трое подростков с радостными возбужденными лицами. В руках у двоих их них были полиэтиленовые пакеты.
«Сюжет — как сама жизнь, — продолжил Валера, — Мужчина, взрослый мужчина нашего с тобой возраста, неожиданно влюбляется в девчонку. Совсем ребенка. Лет пятнадцать шестнадцать.— Было. Сто раз. „Лолиту“ Набокова читал? — отрезал Игорь.— Как ты думаешь, читал я или нет „Лолиту“? — начал тихо злиться Шагин»…Этот диалог лучше всего характеризует тему повести, герой которой на собственной шкуре испытывает изнуряющую лихоманку любви.
Вольный, современный перефраз всем известной с детства сказки, виртуозно исполненный по заказу широко известного кинорежиссёра детских музыкальных лент Леонида Нечаева («Приключения Буратино», «Про Красную Шапочку», «Дюймовочка»), к большому сожалению, своему и общему, фильм по этому сценарию пока ещё не снявшего.
Автор определяет свою повесть как ироническую, и это действительно так. Однако, как и в жизни, смешное и горькое в ней замешаны в единое целое, и в этом крутом замесе — судьба двух повенчанных роком подруг, эстрадной певицы и её костюмерши. Кто из них для кого? Кто главнее? Счастливее?..
Оригинально, непринуждённо и доходчиво автор повествует о великих русских художниках, произведения которых навсегда вошли в историю и сокровищницу мирового искусства.
Если Вы ещё не прочитали повесть «Рыжая из шоу бизнеса», то есть смысл начать с неё. Она — первая в увлекательной трилогии об эстрадной певице Мальвине и её старшей подруге Наталье. Спаянные судьбой они не могут существовать друг без друга, но жизнь от этого не становится легче.История полюбившихся героинь продолжается в повести «Пингвин влюблённый».
Моцарт! Светлый гений всего человечества. Человек необыкновенный судьбы, взлетов и падений на бытовом уровне, но никогда не претерпевающий неудач в своём непревзойдённом творчестве.Автору, не ставившему перед собой задачи воссоздать полную биографию Моцарта, удалось сказать всё же о самом существенном, главном, удалось приблизить гения к нам. Вернее, нас приблизить к гению.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.