Пингвин влюбленный - [12]
— Какая нога? — спросил он, вылезая из машины.
— Левая-а… — простонал Чуприн.
— Это хорошо, — кивнул Суржик. — Стало быть, одной левой больше работать не будешь.
В их кругу выражение, «работать одной левой», означало верх небрежения к профессии. Халтуру, одним словом. Уровень, ниже плинтуса.
— Чего разлегся? — продолжил Суржик, оглядываясь по сторонам. — Вставай давай, вставай!
— Не могу, — жалко усмехнулся Леня. И виновато пожал плечами.
— Появись сейчас какая-нибудь красивая баба, мигом бы вскочил! — злорадно усмехнулся Валера. — Знаю я тебя. Сам такой.
— Никакие мне не нужны. Ни красавицы, ни уродины! — простонал Леня. — Мне в больницу нужно.
Суржик нагнулся к лежащему Чуприну, закинул его правую руку себе на плечо и легко поднял с земли. Когда-то Валера занимался сразу несколькими видами спорта. Во всех умудрился добиться заметных результатов. В том числе, в занятиях тяжелой атлетикой. Поднять с земли худого Леню Чуприна ему не составило труда.
Он доволок друга до «Нивы», не без трудностей, (мешала левая нога!), усадил на переднее сидение. Запихнул Челкаша на заднее и, утерев пот со лба, уселся за руль.
— Где у вас тут ближайший травмопункт? — спросил он.
— Думаешь, я каждый день ноги ломаю? — прикрыв глаза, сквозь зубы, пробормотал Леонид. На него уже волнами накатывал озноб. Явный признак перелома.
— Вперед! И горе Королеве! — выкрикнул Суржик фразу явно из какой-то пьесы и, сняв с ручного тормоза машину, нажал на газ.
В травмопункте на Фестивальной улице было не пробиться. Старики, старушки и молодежь всех мастей сидели и стояли вдоль длинного коридора. Дверь единственного кабинета периодически со скрипом раскрывалась, оттуда, хромая, выползал очередной пациент. Было впечатление, в Ленинградском районе в разгар лета идут боевые действия. Что в таком случае творится здесь осенью и зимой во время гололеда? Об этом лучше не задумываться. Суржик потолкался пару минут среди переломанных и покалеченных, поискал кабинет Главного врача. Когда уяснил, Главный врач обитает совсем в другом здании, на другой улице, вернулся к «Ниве». Ждать своей очереди можно было до Второго пришествия. Ждать Суржик не любил, не тот характер.
Лучший друг Леня Чуприн полулежал на переднем сидении и тихо постанывал. Челкаш на заднем сидении в унисон тихо поскуливал. Под аккомпанемент дуэта несчастных Валера рванул, ни много, ни мало, в медицинскую академию им. Фурманова. Благо она находилась рядом, всего в двух кварталах от Головинских прудов.
Перед центральными воротами, естественно, стояла внушительная охрана. Двое солдат, оба зачем-то с автоматами. Две зеленые бумажки с портретами американского президента оказались победительнее «Калашниковых».
Суржик долго мотался по коридорам, этажам и лестницам. Пока не нарвался на рослого седого старика с белом халате. На его мужественном лице красовался нос, раза в два больше Суржиковского. Да еще с горбинкой. Что навевало какое-то древнегреческое настроение. Подобные мужественные лица не оставляют равнодушным ни одно женское сердце. Валера сразу почувствовал, это тот человек, который нужен.
— Союз писателей приветствует Вас! — энергично доложил он, вытянувшись перед стариком по струнке.
Старик с мужественным лицом и огромным носом несколько секунд пристально смотрел в глаза Суржику. Потом неожиданно гаркнул:
— Сми-ирна-а!!!
Мгновенно вспомнив все солдатские привычки, Суржик замер. И начал, как и положено, по Уставу, пожирать начальство глазами. Седой старик был явно из главных начальников. Если не самый Главный. Он еще несколько секунд сверлил глазами наглую физиономию Суржика, потом скомандовал:
— Круго-о-ом!!!
Валера, естественно, повернулся, сказался инстинкт. Но не на сто восемьдесят градусов, а на все триста шестьдесят. Оказался вновь нос к носу с седым стариком.
— Из палаты-ы… интенсивной тер-рапии… пошел во-он!!! — рявкнул старик.
Знал бы Валера Суржик, что ему отдает команды не кто-нибудь, сам Вениамин Ильич Котельников, главный хирург всея медицинской Академии им. Фурманова, легендарная личность, спасший жизни многих сотен, если не тысяч солдат и офицеров. О нем впору книги писать и снимать художественные фильмы. Помчался бы к своей «Ниве», достал из бардачка диктофон и записывал каждое слово грозного старика в белом халате. Но ничего этого Валера не знал. Потому и не подумал подчиняться приказам. Наглость, говорят, города берет. Что там, какие-то медицинские Академии. Продолжая пожирать Главного старика глазами, Валера скороговоркой доложил последнему о свалившемся на его друга несчастье. Услышав слово «друг», грозный старик в белом халате слегка смягчился. Очевидно, это слово для него многое значило.
— В приемное отделение! К Наташе! — приказал он. И четко повернувшись, держа спину, как на параде на Красной площади, удалился в бесконечность коридора.
Потом Суржик возил Чуприна в кресле-каталке по длинным коридорам. Сначала в приемное отделение, где пожилая женщина с красивым усталым лицом, впоследствии оказавшаяся лучшим хирургом Академии, сама закатала левую штанину брюк до колена, вымыла уже опухшую ногу несчастному страдальцу в тазу холодной водой, ощупала со всех сторон и отправила на рентген. Покатили в противоположный конец коридора. Суржик все норовил вскочить сзади на кресло и прокатиться, как рикша в трущобах Гонконга. Почему-то не получалось. Кресло-каталка теряла управление и задевала большими колесами то правую стену, то левую.
«Сюжет — как сама жизнь, — продолжил Валера, — Мужчина, взрослый мужчина нашего с тобой возраста, неожиданно влюбляется в девчонку. Совсем ребенка. Лет пятнадцать шестнадцать.— Было. Сто раз. „Лолиту“ Набокова читал? — отрезал Игорь.— Как ты думаешь, читал я или нет „Лолиту“? — начал тихо злиться Шагин»…Этот диалог лучше всего характеризует тему повести, герой которой на собственной шкуре испытывает изнуряющую лихоманку любви.
Автор определяет свою повесть как ироническую, и это действительно так. Однако, как и в жизни, смешное и горькое в ней замешаны в единое целое, и в этом крутом замесе — судьба двух повенчанных роком подруг, эстрадной певицы и её костюмерши. Кто из них для кого? Кто главнее? Счастливее?..
Оригинально, непринуждённо и доходчиво автор повествует о великих русских художниках, произведения которых навсегда вошли в историю и сокровищницу мирового искусства.
Вольный, современный перефраз всем известной с детства сказки, виртуозно исполненный по заказу широко известного кинорежиссёра детских музыкальных лент Леонида Нечаева («Приключения Буратино», «Про Красную Шапочку», «Дюймовочка»), к большому сожалению, своему и общему, фильм по этому сценарию пока ещё не снявшего.
Если Вы ещё не прочитали повесть «Рыжая из шоу бизнеса», то есть смысл начать с неё. Она — первая в увлекательной трилогии об эстрадной певице Мальвине и её старшей подруге Наталье. Спаянные судьбой они не могут существовать друг без друга, но жизнь от этого не становится легче.История полюбившихся героинь продолжается в повести «Пингвин влюблённый».
Просто и доступно, с театральным блеском и подкупающим добродушием автор рассказывает о невероятно сложных, бытовых и творческих, моментах в жизни великих писателей.
Райан, герой романа американского писателя Уолтера Керна «Мне бы в небо» по долгу службы все свое время проводит в самолетах. Его работа заключается в том, чтобы увольнять служащих корпораций, чье начальство не желает брать на себя эту неприятную задачу. Ему нравится жить между небом и землей, не имея ни привязанностей, ни обязательств, ни личной жизни. При этом Райан и сам намерен сменить работу, как только наберет миллион бонусных миль в авиакомпании, которой он пользуется. Но за несколько дней, предшествующих торжественному моменту, жизнь его внезапно меняется…В 2009 году роман экранизирован Джейсоном Рейтманом («Здесь курят», «Джуно»), в главной роли — Джордж Клуни.
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
«Меня не покидает странное предчувствие. Кончиками нервов, кожей и еще чем-то неведомым я ощущаю приближение новой жизни. И даже не новой, а просто жизни — потому что все, что случилось до мгновений, когда я пишу эти строки, было иллюзией, миражом, этюдом, написанным невидимыми красками. А жизнь настоящая, во плоти и в достоинстве, вот-вот начнется......Это предчувствие поселилось во мне давно, и в ожидании новой жизни я спешил запечатлеть, как умею, все, что было. А может быть, и не было».Роман Кофман«Роман Кофман — действительно один из лучших в мире дирижеров-интерпретаторов»«Телеграф», ВеликобританияВ этой книге представлены две повести Романа Кофмана — поэта, писателя, дирижера, скрипача, композитора, режиссера и педагога.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.