Пикник у Висячей скалы - [13]

— Ненавижу её… Ненавижу… О, Берти, Берти, где же ты? Господи, а где ты? Если ты действительно видишь падение малой птицы, как пишут в Библии, почему ты не спустишься и не заберешь меня отсюда? Миранда говорит, что я не должна ненавидеть людей, даже если они плохие. Но я не могу, милая Миранда… Я ненавижу её! Ненавижу!

Послышался скрип половицы — это мимо запертой двери промчалась миссис Хеманс.

За башней колледжа в пламени яркого розового и оранжевого зашло солнце. Миссис Эпплъярд плотно поужинала у себя в кабинете; на её подносе стояли: холодная курица, сыр Стилтон и шоколадный мусс. Кухня в колледже была неизменно превосходной. Проплакавшуюся и по-прежнему упорствующую Сару отправили в постель с тарелкой холодной баранины и стаканом молока. В освещённой лампой кухне, кухарка и пара служанок в чепчиках и фартуках, ожидали скорого возвращения уехавших на пикник и играли за шероховатым деревянным столом в карты.

Понемногу сгущалась и темнели сумерки. Высокий и почти пустой дом стал непривычно тихим; его наполняли тени даже когда Минни зажгла лампы на кедровой лестнице, где мраморная Венера, предусмотрительно расположив одну руку на животе, взирала в окно на свою тёзку, держащую светильник над затемнённым сумраком газоном. Несколько минут назад пробило восемь. Миссис Эпплъярд раскладывала пасьянс в своём кабинете, прислушиваясь к шороху гравия на подъездной дороге, и уже решившись пригласить мистера Хасси к себе на рюмочку бренди… В декантере ещё оставалось довольно много с визита епископа Бендиго, приезжавшего в колледж на обед.

За несколько лет работы мистер Хасси показал себя настолько пунктуальным и благонадёжным, что, когда высокие напольные часы на лестнице пробили полдевятого, директриса поднялась из-за карточного стола и потянула за бархатный шнур личного звонка, который властно разнёсся на кухне. На него незамедлительно отреагировала Минни. Немного раскрасневшись в лице, она остановилась в дверях на почтительном расстоянии и миссис Эпплъярд с неодобрением отметила её сбившийся чепчик.

— Том ещё здесь, Минни?

— Не знаю, мэм, я могу спросить кухарку, — ответила Минни, которая полчаса назад видела своего обожаемого Тома в одних трусах, растянувшимся на кровати у себя в чердачной комнате.

— Хорошо, если найдёте его, сразу же пошлите ко мне.

После двух или трёх раскладов «Мисс Миллиган», миссис Эпплъярд, которая обычно презирала удовольствие мухлежа в пасьянсе, нарочно подложила себе нужного валета червей и вышла на гравийную дорожку перед крыльцом, где на металлической цепи покачивалась зажжённая керосиновая лампа. Аспидные крыши колледжа серебром мерцали на фоне безоблачного тёмного-синего неба. В одной из комнат на верхнем этаже из-за штор пробивался одинокий свет: это в свой выходной в постели читала Дора Ламли.

Запах маттиол и солнечных петуний переполнял безветренный воздух. Во всяком случае, ночь стояла спокойная и мистер Хасси был отличным извозчиком. Однако, она всё же послала за Томом, чтобы его ирландский здравый смысл её успокоил, и она согласилась бы, что переживать не о чём и ничего страшного если повозка вернётся на час позже. Она вернулась в свой кабинет и начала новую партию пасьянса, однако почти сразу же встала, чтобы сравнить свои золотые часики с часами в гостиной. Когда пробило полдесятого, она вновь позвонила Минни, и та сообщила, что Том принимает горячую ванну в каретном сарае и после это «сразу же» направится к ней. Потянулись ещё десять минут.

И вот наконец раздался стук копыт по главной дороге… где-то в полумили от колледжа… сейчас они проезжали над водопроводом… директриса смотрела на движущиеся огоньки между деревьев. Когда экипаж поравнялся с воротами и быстро проехал мимо, послышался хор подвыпивших голосов — это из Вуденда возвращалась стайка гуляк. В эту же минуту в дверях появился Том, который тоже их слышал. На нём были тапочки и свежая сорочка. Если миссис Эпплъярд и испытывала к кому-то симпатию в своём непосредственном окружении, то это, без сомнения, был веселоглазый ирландец Том. Независимо от того, что ей требовалось: выбросить мусор, сыграть для горничных на губной гармошке или отвезти учительницу рисования на станцию в Вуденд, — всё поручалось Тому.

— Я здесь, Мэм. Минни сказала вы звали.

На незатенённом крыльце было видно, что её дряблые щёки приобрели восковой оттенок.

— Том, — сказала миссис Эпплъярд, глядя прямо на него глазами-буравчиками, словно ища в его лице ответа, — ты знаешь, что мистер Хасии ужасно задерживается?

— В самом деле, Мэм?

— Сегодня утром он честно обещал мне, что вернёт девочек в колледж к восьми, а сейчас уже половина одиннадцатого. Сколько по-твоему отсюда ехать до Висячей скалы?

— Ну, довольно далековато…

— Подумай хорошенько, пожалуйста. Ты же знаешь эту дорогу.

— Скажем, часа три и ещё где-то полчаса и будете на месте.

— Именно. Хасси собирался выехать с «Поляны для пикников» около четырёх. Сразу же после чая.

Хорошо поставленный голос директрисы внезапно начал срываться.

— Что ты стал и вылупился как идиот?! Что по-твоему могло случиться?

Том, чей певучий ирландский говор пленял многие женские сердца помимо его Минни, решил как-то успокоить директрису. Если бы её удручённое лицо хоть немного хотелось поцеловать, он, возможно, даже осмелился бы клюнуть её в дряблую щёку, находящуюся так неприятно близко к его тщательно вымытому носу.