Пиджин-инглиш - [18]

Поппи:

— Спасибо, Гарри.

Я:

— Да ладно. Не вопрос. (Так говорят, если что-то вышло легко.)

До этого я влюблялся только один раз. В девчонку, которую звали Абена, подругу Лидии. Это еще в прежней нашей стране. Абена была очень глупая. Считала, что если на ночь облепит лицо мыльными хлопьями, то проснется белая, как обруни. Думала, если хоть на один день побелеет, то ее осыпят бриллиантами, как диву в американском фильме.

Абена обожала бриллианты. В жизни их не видела.

И она облепила себе все лицо мыльной стружкой. Не сработало, конечно, какой была черной, такой и осталась. Зато лицо все струпьями пошло.

Все:

— Облезлая рожа, облезлая рожа!

«Это я просто для прикола», — оправдывалась она потом, но на самом деле взаправду верила, что сработает. Вот дура. Я рад, что она не приехала с нами. Глазки у нее маленькие, а бросишь в нее шелуху от какао, визжит, словно в нее бомбу метнули. В конце концов мне все это надоело и я ее разлюбил.

Услугами компьютерного клуба можно воспользоваться, чтобы сделать домашнюю работу, или отправить мэйл, или выйти в Интернет. А вот комнату для чатов закрыли, в чате все только и спрашивали, какого цвета на тебе трусы. Короткое сообщение, впрочем, послать можно.

Я:

— Ну давай, спрашивай. Какого цвета на ней трусы?

Лидия:

— А тебе это зачем? Ты в нее до сих пор влюблен?

Я:

— Еще чего! В дуру такую? Это шутка.

Лидия и Абена в чате болтают только про Англию и мальчишек. Ну разве что Абена залудит что-нибудь «веселенькое». То свет вырубили, то…

Лидия:

— Близнецов нашли.

Я:

— О господи! Они живы?

Лидия:

— Погоди. Я не могу печатать так быстро.

Близнецы пропали еще до того, как мы сюда прибыли. Все расстроились. Близнецов вечно убивают. Люди с севера считают, что близнецы прокляты дьяволом, и разделываются с ними, пока проклятие не перешло на них самих.

Лидия:

— Нашли только скелеты. Они держались за руки.

Я:

— Царствие им небесное!

Мне сделалось грустно. Перед глазами у меня встали кости, и я представил себя змеей, выползающей из глазницы. Но грусть быстро прошла. Потому что вспомнились губы Поппи Морган. Они у нее очень красивые и совсем не такие толстые, как у Микиты. Я смотрю на них, когда Поппи со мной говорит, и, как колдун, в транс впадаю. Если уж и целоваться с кем-нибудь взасос, то только с Поппи Морган. Сегодня я это твердо решил.

Я:

— Пойдем, что ли? Умираю есть хочу!

Лидия:

— Подождешь минуту!

Я:

— Не ори на меня!

Лидия на меня теперь вечно орет. Сам не понимаю, как до этого дошло. Англия лишает людей разума, в этом, наверное, автомобили виноваты. На рынке в Канеши легковушки и грузовики так дымили, прямо в голове мутилось, а их было-то штук сто. А здесь миллион. Однажды я обходил сзади автобус и он пыхнул мне дымом прямо в лицо. Богом клянусь, меня потом тошнило дня два и все вокруг меня злили. Наверное, в этом вся причина. С сегодняшнего дня буду задерживать дыхание.

Фунты как-то глупо выглядят. Королева на них словно вот-вот засмеется, какая-то несерьезная она. Типа ее кто-то рассмешил, и она еле сдерживается. А у мамы всегда очень серьезное лицо, когда она расплачивается с Джулиусом. Сам видел, мама забыла прикрыть кухонную дверь. Деньги так и порхают у нее в руках, будто она боится запачкаться. А Джулиус внимательно смотрел и даже еще раз пересчитал деньги. Не поверил, что мама умеет как следует считать. А она умеет.

Мама:

— Здесь вся сумма.

Джулиус:

— Погоди, погоди.

Считает и пальцы облизывает. Руки у него прикольные, мощные такие, и пальцы в огромных тяжелых кольцах. Пересчитал и скрепил бумажки особой серебряной скрепкой. А денег под скрепкой тьма. Джулиус богаче, чем президент. И ездит он на «мерседесе». Круто. Вырасту, обязательно куплю себе такую машину, сиденья мягкие, развалишься на диване, и никому твои локти не мешают. Джулиус подвозил нас на новую квартиру. Мы с Лидией тогда придумали новую игру: увидишь белого человека, скажешь громко «обруни», получаешь одно очко.

Я выиграл, потому что у меня глаза острее и язык быстрее ворочается. Белых нам попалось столько же, сколько черных. И все равно я так много не видел за всю свою жизнь. Чокнуться можно. Мне понравилось.

Лидия:

— Об…

Я:

— Обруни! Тормоз!

Лидия:

— Это несправедливо! Это мое очко! Я первая увидела!

Я:

— А я первый сказал! Очко мое!

Когда мы в первый раз увидели наши многоэтажки, у меня голова закружилась. Мы принялись угадывать, какая из трех наша. Лидия сказала — та, что посередине, а я сказал — самая дальняя.

И оказался прав.

Потом мы взялись угадывать этаж. Лидия назвала седьмой, семерка ведь счастливая цифра. Я выбрал последний, он круче.

Никто не угадал. Вовсе даже девятый.

Я:

— По-моему, дверь у нас будет голубая.

Лидия:

— А по-моему, зеленая.

И опять мы оба ошиблись. Дверь оказалась коричневая. В нашем доме все двери коричневые.

Проверить все — моя работа. Я первый попросил, и мне поручили. А нечего тормозить. Сперва я зажег везде свет. Все лампочки горели. Я и сказал:

— Лампочки в порядке!

Потом проверил все краны. Работали. Даже не надо ждать полдня, пока вода польется. Я и на кухню зашел, и в ванную. И объявил:

— Вода есть!

Потом проверил пол, вдруг деревяшки просели или вывалились. Каждый кусочек проверил, пришлось долго прыгать. Дело пошло быстрее, стоило мне перейти на танец. И я объявил: