[email protected] (Фантом-любовь) - [12]

Мама будила его, усаживала на горшок, если успевала, гладила по голове, целовала и говорила, что никаких «бабаев» нет.

Но «бабай» — был.

А с пальцем все закончилось хорошо. Доктор резал его три раза и сказал, что «панариций тяжелая болезнь» и что» возможно, нужно будет удалить всего одну фалангу». Маме эти слова страшно не понравились, и она побежала в староверский скит, к папиному приятелю.

Тот пришел не один, а с очень старой бабушкой — такой веселой и ласковой. Бабушка закрылась с Филей в комнате и стала играться в забавную игру: зажгла свечу, положила руку мальчика на книжку, потом что-то забормотала, принялась шнырять по всем углам и собирать волосы, а затем стала плеваться, креститься и жечь эти волоски на язычке пламени. Потом она заварила душистую траву и воткнула палец мальчика прямо в крутую заварку. Сначала было больно, но палец скоро онемел, а когда она вытащила его из кипятка, то стала деревянной палочкой сматывать гной, который потянулся из раны длинным желтоватым волосом. После всех мучений она намазала Филькин палец чем-то пахнущим пчелиным воском и сырым дуплом.

Мама шесть дней повторяла эту процедуру, а на седьмой, развязав палец, заплакала.

Ну, не поймешь этих родителей!

Раны затянулись — правда, остался огромный розовый рубец на пальце, но это было даже здорово. Окружающие интересовались происхождением шрама, и можно было таинственно намекнуть на некий настоящий штык от настоящей винтовки, что невероятно поднимало Филькин авторитет в кругу старших пацанов.

Бабушка приходила еще раз и повесила над Филькиной кроватью маленькую иконку.

Она сказала, что «волос бывает и от наговору», но если не снимать крестик и молиться на икону, то больше «никакая нечистая не тронет». Папа посмеялся и сказал, что «не нужно совать палец в нос, и будет все в порядке», но мама крестик на Филькину шею надела, а лампадку перед иконой зажигала регулярно.

Проводница, появлявшаяся раз в сутки, высунула нос из тамбура и громко крикнула слово, которое уже было знакомо Фильке, но он его толком не расслышал, потому что все вокруг, словно сговорившись, разом вдруг стали сваливаться с полок и суетливо собирать вещи.

Филька дёрнул маму за рукав и переспросил:

— Мам, что?

Она вздохнула и выдохнула разом: — Доехали, слава Богу!

Глава третья. Столица

— Доехали, слава Богу!

Филимон открыл глаза и увидел, что салон самолета абсолютно пуст, лишь стюардесса, разбудившая его своими словами, старалась улыбнуться из последних сил.

— Чертовы таблетки, — виновато засуетился Фил, схватил сумку и вышел в большую трубу с движущейся дорожкой, предварительно еще раз извинившись и поблагодарив девушку за мягкую посадку.

На первой же переходной площадке коридор раздвоился, он увидел человека в синем служебном костюме и с электронным плакатом в руках, где незнакомыми буквами струилась по экрану бегущая строка: — «Бiженцi — до кiмнати № 6». Он приостановился и, для пущей уверенности, навел луч лазерного сканера синхронного переводчика на надпись.

— Sorry, — вежливо отреагировал служащий, — no electronic translators. Он указал на огромный ящик, в котором лежали груды аппаратуры, отобранной у новоприбывших, и продолжил:

— Вивчайте украiнську мову, шановний!

Сказано это было весьма вежливо и корректно, но Филимон кончиками пальцев ощутил тянущиеся от служаки флюиды то ли злорадства, то ли раздражения, да и взгляд его буравил собеседника безо всякого стеснения и сочувствия.

Фил молча протянул ему последнюю модель суперпереводчика и двинулся по коридору, повинуясь властному персту регулировщика.

Он слабо себе представлял, как будет понимать все происходящее вокруг без электронного помощника. Филимон готовился к отъезду и ходил на курсы украинского языка, но практики у него не было никакой, а украинский упрямо путался в его голове с бабушкиным русским. Оказавшись в комнате вместе с большей частью пассажиров рейса № 1313, Фил с огорчением констатировал, что с трудом улавливает смысл того, о чем говорил официальный представитель агентства «Ной».

Беседовал с эмигрантами высокий худой конопатый оратор с полным отсутствием всяких эмоций на лице и со скоростью речи, явно превышающей правила хорошего тона.

— То не есть бардзо велiка проблема! — тарахтел конопатый. — Я сам ехам ещем другiм мiесяцем тому з Польщi i, вшiстко поедно, вже знаю багато украiнських слiв. Онi в мене ещем плутаются, але вонi вже усе тутам.

Представитель постучал себя по голове, и ситуация зеркально повторила старый анекдот про умного японца. Фил не удержался от невыносимого, почти моцартовского желания поставить последнюю ноту в музыкальной фразе и вспомнил последнюю фразу анекдота.

— В жопе! — негромко произнес он, и комната грохнула дружным нервным смехом.

— Цо пан мувiть? — поинтересовался полиглот и злобно глянул на пошляка.

Переводить никто не решился, и инструктаж пошел дальше на таком же шипящем английском, на каком господин говорил по-украински. Он быстро собрал американские паспорта и вручил всем электронные ключи-карточки от номеров гостиницы, в которую, на первых порах, должны были поселиться новоприбывшие. Дальше всех дружным стадом погнали к пограничным и таможенным коридорам, и началась тягучая процедура въезда в страну.