Пейзаж с убийцей - [29]

Подойдя к окну, она ахнула: выпал снег!

Глава 11 САД, ПОЛНЫЙ МАЛИНЫ

На этот раз Елена взяла такси. Водитель был нерусский — («Я армянин! А знаешь, что Киркоров — тоже армянин? А знаешь, что Тадж-Махал в Индии ради армянка построили?» Она вспомнила перламутровое сияние Тадж-Махала и почти обморочное свое состояние при виде этого слоящегося в жарком воздухе миража). Веселый, общительный дядька, он поднял ей настроение непрерывными перечислениями знаменитых армян («Тебе нравится Шарль Азнавур?»).

Снег заражал своей свежестью. Он пах еще не морозом — а талой водой, словно в весенний день. И это было безумно радостно.

— Как неожиданно! — сказала она водителю. — Раз и выпал! Еще вчера такая теплынь была!

— Он растает после обеды. Земля еще теплый.

Действительно, когда подъезжали к Корчаковке, снег уже не покрывал землю ровной пеленой, он подтаял, показалась земля, палые листья, снег теперь лежал белыми островками с льдистыми прозрачными краями.

Михайлов ждал ее у дверей опорного пункта. Новая турецкая дубленка очень ладно сидела на его фигуре, и вообще выглядел он современно.

— И сколько стоит досюда доехать? — спросил он. Елена вместо ответа засмеялась.

Они пошли по главной улице поселка. Вдалеке виднелась телефонная будка. Елена суеверно старалась на нее не смотреть.

— Вы первая покупательница, — пояснил Михайлов. — Они вас должны обхаживать. Я сказал, вы моя дальняя родственница, хотите дачу себе на лето приобрести. Еще сказал, что вы долго учились в Москве. Это чтоб ваш акцент не выглядел странным.

— Я вообще-то сибирячка, — обиженно сказала она.

— Все равно вы сильно акаете. Привыкли в Москве, наверное… Давайте с реки пойдем?

Не дожидаясь ответа, он свернул на боковую тропинку. Снег здесь лежал густо, покрывая почти все пространство между заборами. Только когда вышли к реке, Елена догадалась, что это та самая тропинка, по которой она поднималась в первый раз.

— Думаю, бесполезно. — Она снова улыбнулась: таким жизнелюбием заражал ее этот необычный участковый. — Снег полностью изменил внешний вид деревни… Да еще если учесть, что мне нечего здесь искать! Это самые настоящие поиски черной кошки, отсутствующей в темной комнате.

— Но раз уж мы здесь… Кстати, в смерти вашей подруги Нины Покровской милиция не находит ничего странного. Вам это известно?

— Откуда вы знаете, как зовут мою подругу? — Елена остановилась. — Я вам не говорила, как ее зовут. И как вас самого зовут по имени, кстати? Вы не представились.

Он отчего-то покраснел.

— Меня зовут Миша. А что касается подруги… Я рад, что вы задали этот вопрос. Он означает, что вы не слишком легкомысленная.

— Поясните, пожалуйста.

— Что же вы остановились? Пойдемте! Можно ведь и на ходу разговаривать!

— Мы никуда не пойдем, пока вы не поясните.

— Насчет легкомысленности?

— И насчет легкомысленности тоже.

— Вы считаете, что все началось со звонка Долгушиной мне. Я должен быть у вас под подозрением. А вы так себя ведете… Все мне рассказываете. Это неосторожно. Вам следует быть намного серьезнее, если уж ввязались в такое дело.

— В какое дело?

— Дело, в котором вы задаете какой-то глупый вопрос посторонней пенсионерке, а вас за это преследуют, по вашим же словам, два месяца. И не факт, что милиция. Вот какое дело.

— Так как все-таки с ответом на мой первый вопрос?

— Насчет подруги? Это несложно. Вы оставили мне ее телефон. По нему я определил хозяйку. Потом позвонил своим однокурсникам из Новосибирска. Один из них как раз оформлял этот несчастный случай. Вот и все. Теперь мы можем идти?

— Извините, — сказала она.

— Не за что извиняться. Наоборот, я хотел бы сказать вам: вы, женщины, имеете немного странную логику.

— Удивительно мудрая мысль. И, главное, оригинальная. Она делает вам честь.

— Не сердитесь. Я просто считаю, что вы либо занимаетесь своим расследованием и тогда выполняете определенные требования, в том числе, требования безопасности, либо не занимаетесь им. Но у вас, как я понял, выбора нет. Вы предполагали, что вашу подругу могли сбить нарочно?

— Предполагала.

— Ну вот. Значит, это дело может быть довольно опасным.

— Я сейчас не думаю, что ее могли сбить в связи со мной.

— Почему?

— Да потому, что прежде чем сбить ее, должны были сбить меня. Уж я-то побольше нее знаю об этом деле! Она — моя случайная собеседница одиннадцать лет назад. И случайная собеседница два месяца назад. Нет никакого смысла убирать ее, пока я сама гуляю по этой земле и способна плодить сотнями новых случайных собеседников. Вот вы, например, тоже один из них.

— Мы пришли.

Они стояли на берегу речки, по колено мокрые и грязные. От воды несло теплом, настоящие клубы пара окутывали все пространство справа от Елены и Михайлова. Пар запутывался в ветвях ивы, склонившейся над водой. Как он растворялся в вышине, было незаметно — небо сегодня было низкое и белое, цвета тумана. Казалось, речка напоила своими теплыми испарениями не только Корчаковку, но и весь Новосибирск, заполнила туманом мир. Стояла глубокая тишина.

Елена повернула голову налево: невозможно было представить пейзаж, более далекий от того, который хранился в ее памяти — тот был ясный, пронзительно солнечный, тонко прорисованный, как современное цифровое изображение. Сейчас она видела перед собой уходящий наверх скос, покрытый белыми ошметками. Кленовые листья, еще упругие, сочные, пятипало растопыривались из-под снега. Откуда-то сверху тек ручеек, изредка показываясь на поверхности зеленой стеклянистой травы. То, что было выше, мутно размывалось из-за влажного воздуха.