Певец тропических островов - [52]

Ой, не ходи, Грыцю,

Тай на вечорници,

Бо на вечорници

Дивки чаровници.

Что примерно означало — "ой, не ходи на посиделки или на танцы, потому что на посиделках девушки-колдуньи". Суть этой народной песенки вовсе не была такой уж невинной, она звучала скорее как совет. Вахицкий не мог не обратить на это внимание.

— Sehr schön. — Немец, очевидно, был чувствителен к вокалу.

Замечтавшись, он расставил на столике локти. Закивал в такт головой. А потом через плечо бросил несколько слов по-украински своему соседу — тому второму, что был повыше ростом. И тогда все трое, дружно рассмеявшись, посмотрели на Вахицкого.

Настоящий консул никогда бы себя так не повел. Самое большее, это какой-то чиновник из консульства, подумал Леон. На минутку он внутренне сосредоточился: я симпатичный, очень, очень симпатичный, — и тотчас же в его глазах появилась искренность, приветливость, ну и — рассеянность. Глянул на часы, словно бы вспомнив о чем-то, и кивком подозвал Вальдемара.

— Счет!

Небо, задевавшее за верхушки деревьев, потемнело еще больше. В саду стало сумрачно, словно перед дождем. В "Спортивном" за стойкой одиноко сидела пани Штайс, а муж ее, наверное, оплакивал на кухне собственное банкротство. В ресторане было почти совсем темно. Розовые плечи хозяйки шевельнулись. Она сидела, подперев подбородок рукой. Лица ее не было видно.

— О мадам! — воскликнул Леон и, проходя мимо, очертил круг панамой. — Благодарю за гостеприимство.

— А? Что? — словно бы очнулась она. — Вы уезжаете в Краков?

— Ха! Рад бы в рай, да грехи не пускают, — сказал он уже в дверях. — Дела! Вечно дела! Жду, когда в Ченстохове все решится… А пока вот торчу в Варшаве… Ха! До свидания, мадам. Если погода не испортится, завтра загляну. Право, сам не знаю, куда деваться.

Она молчала… Леон спустился с крыльца, свернул направо. Его летние "южные" полуботинки погрузились в песок. Он раздвинул какие-то кустики и не спеша стал подниматься по лестнице, ведущей на улицу. Когда он находился уже на уровне тротуара, то неожиданно услышал за собой тяжелые спотыкающиеся шаги. Кто-то взбирался следом. Леон обернулся. И сразу встретил взгляд внимательно глядевших на него глаз. Его догонял верзила, своим костюмом и внешностью напоминавший героя из водевиля "Королева предместья" и к тому же хромой.

— Спички есть?

Стало как-то неуютно, тип этот был выше Леона на полголовы, а Леон отнюдь не был маленького роста. Он так и сверлил Леона глазами.

— Я не курю, — ответил Леон, хотя в кармане у него лежали и сигареты, и спички.

Великан с известной долей фамильярности прищурился, словно бы подмигивая Леону: знаем, мол, вас.

Вахицкий двинулся дальше беззаботным шагом, будто вышел на прогулку, и, только когда его полуботинки застучали по металлическому настилу моста, оглянулся еще раз. Верзила демонстративно торчал возле лестницы. Случайность ли это? — подумал Леон.

VIII

Точно так же, как когда-то в Кракове, после визита малайца У Дана в краковское отделение Бюро путешествий, Леон ни с того ни с сего обратился к властям с прошением разрешить ему иметь оружие, так и теперь, после визита консула и его сине-желтых приятелей, Леон ни с того ни с сего решил вернуться в Ченстохову. Зачем?

Короче, он попросил коридорного разбудить его утром пораньше и уже без всякого несессера примерно около полудня вышел на ченстоховский перрон. Неизвестно почему он внимательно приглядывался к пассажирам, вышедшим вместе с ним из вагонов, а затем нанял пролетку и поехал прямо к нотариусу. Вначале по обеим сторонам улочек возвышались тополя, потом мелькнула синагога…

— Ха, какой же, однако, я рассеянный! — воскликнул он, входя в скромную контору нотариуса. — Добрый день, добрый день. Представьте себе, в прошлый раз я забыл взять с собой матушкин жемчуг. Несколько ниток. Дурная голова ногам покоя не дает. Глупая история, ха! Нельзя ли попросить у вас на часок-другой ключи?

Нотариус, походивший на короля Батория, на этот раз выглядел выспавшимся, во всяком случае — не зевал. Но по-прежнему оставался воплощением обязательности.

Объявление в ченстоховской газете уже дано. Посредник несколько раз показывал возможным покупателям дом и сад. Даже букинист со Свентокшиской обещался приехать — посмотреть книги по римскому нраву и астрономии. Только вот неудача: кухарка уехала на день в деревню, вернется завтра.

— То есть как это? Дом остался без присмотра?

— На мою ответственность. Понимаете, у нас в Ченстохове — как у Христа за пазухой. Да и прежде чем какой-нибудь воришка раскачается, она уже вернется. А впрочем, я пошлю с вами сына.

— В этом нет нужды. Я и сам справлюсь. Дело пустяковое!

— Нет, уж пусть все будет как положено. Чтобы кухарка потом на вас не ссылалась. Порядок — основа основ. — Нотариус заглянул в соседнюю комнату. — Ясек! — позвал он.

В сопровождении все того же прыщавого молодого человека с похотливо-сальными глазами Леон прошел сто-двести шагов, отделявших контору от материнского дома. После долгой борьбы с замками открыл парадную дверь и вошел в просторный полутемный дом. Почти повсюду ставни были закрыты, и лишь золотые полоски света оживляли молчаливые комнаты. В подвале он тотчас же отыскал ящик, помеченный крестиком. Принес из кухни топорик, поддел доски и почти тут же под простынями нащупал шкатулку. Его смущало то, что молодой человек не сводил с него глаз, следя за каждым его движением.