Петля - [40]

— Я раздумываю о том, как не сдохнуть от голода, когда пошлю вас ко всем чертям вместе с вашим предложением. Наймите себе певичек. Я не стану развлекать вас и ваших гостей.

— Разве ты не голодна, Александра? А завтра этот голод станет еще сильнее. Послезавтра ты сама придешь ко мне и начнешь уже умолять, а я к тому времени могу изменить условия.

Когда я снова посмотрела на его губы, то вдруг ясно поняла, что вот оно, определение моим эмоциям — это голод. Дикий голод. Всплеск ненормального влечения, дикое желание заняться сексом… нет, не с кем-то… а с ним… с самым недоступным для меня мужчиной. Ненавистным мужчиной. Я даже не знаю, чего мне хочется больше, чтобы он поцеловал меня, или всадить ему нож в сердце и прокрутить там несколько раз.

Пусть он перестанет на меня ТАК смотреть, это невыносимо. Боже. Я реально чокнутая и больная на всю голову. Это мой враг, который что-то задумал, что-то, все еще не понятное мне, он играет со мной, как кот с мышью. То замораживает холодом, издевается, то смотрит так, словно я последняя женщина во вселенной.

И это настойчивое "Александра"… постоянное и непрерывное. Когда хочешь завоевать внимание собеседника произноси его имя почаще — это располагает к себе. Все любят слышать собственное имя. Все, без исключения, а когда его произносит самый красивый мужчина из всех, что мне когда-либо доводилось видеть… то оно звучит для меня намного лучше, чем самая любимая музыка.

— Пошел к черту, — выпалила, глядя на его губы и чувствуя, как участилось дыхание. — Лучше сдохнуть, чем петь для тебя. Слишком много чести.

Он вдруг сжал мои скулы пальцами и впился в мой рот поцелуем. И я сама не поняла, как громко застонала ему в губы. Настолько громко, что мой собственный голос завибрировал где-то в грудной клетке. Хотела оттолкнуть, а вместо этого жадно впилась в его плечи ногтями, притягивая к себе за затылок.

Да, именно таким я почувствовала его под маской внешнего равнодушия и холодного безразличного высокомерия. Именно эту обжигающую лавину. Смертельная магма под коркой льда, бурлящий сплав страсти, которая может испепелить все живое и меня в том числе. Мне вдруг захотелось сгореть в нем, я таяла в его руках, прекрасно понимая, что потом он заморозит меня до смерти своим холодом, и не могла остановиться. Совершенно неожиданно мой мучитель стал привлекательней самого изощренного соблазнителя. Его взгляд… нет, не равнодушный, а горячий, как миллион огненных искр, затуманенный, опьяненный мною, как и я им. Я вдруг подумала о том… что этот мужчина может сжечь своей любовью, может дать, если захочет, то, чего никто другой никогда не сумеет. Меня сводила с ума эта беспрекословная власть на эмоциональном уровне, порабощающая и заставляющая подчиниться. То, как смотрел, как сильно сжимал мои бедра, как властно привлек к себе, словно знал, что я безропотно покорюсь. От примитивного плотского желания у меня все внутренности скрутило в узел. Вспышка безумия остро пронзила все тело. Я вдруг подумала, что мне до сумасшествия хочется испытать эту дикую страсть к нему, нечто запредельное, сулящее боль и наслаждение. Мучительно-унизительное желание сдаться…

И эти губы. Они терзали, причиняя боль, одна рука скользила по моим бедрам, а другая крепко сжимала мое лицо, не давая увернуться. Я цеплялась за его плечи, за сильную шею, зарывалась в густые волосы, и мне казалось, что меня разрывает на части от этого поцелуя, вместе с паническим ужасом от происходящего. Потому что я еще ни с кем не целовалась вот так. Никогда. Не ощущала этой жажды и мужской похоти на себе, когда настолько близко, когда чувствую грудью его тело, а ноги подкашиваются от возбуждения. Его губы не были холодными. Они оказались горячими. Огненными и очень мягкими. Он целовал меня так яростно и дико, что мне казалось, это даже не поцелуи, а укусы. Голодные звериные укусы, на которые я невпопад отвечала такими же жадными и хаотичными поцелуями, ударяясь о его зубы, чувствуя, как превращаюсь в комок пульсирующих нервов. Мне хотелось, чтобы он не останавливался, чтобы это длилось как можно дольше.

Пока вдруг не впился пальцами в мои волосы на затылке и не дернул мою голову назад, заставляя оторваться от его рта. И я не могла понять, что там в них, в его темных глазах, которые сейчас прожигали насквозь, заставляли дрожать от непонятного предвкушения, нетерпения, страсти. Все та же ненависть с примесью чего-то яростного и ядовитого. Прерывисто дышит мне в рот, не отпуская волосы и продолжая сжимать мою ногу под коленом. Пока не отшатнулся назад, вытирая губы тыльной стороной ладони.

— Захочешь есть — споешь. Никуда не денешься.

— Ни за что, — выпалила, глотая слезы и вытирая рот так же, как и он секунду назад.

ГЛАВА 12. Карина

Сидела в салоне самолета и чувствовала, как мною овладевает нетерпение. Скорее бы уже долететь. Соскучилась жутко. По всем-всем-всем. Вертелась на кресле, все чаще глядя на часы. Кто бы мог подумать, что я буду так рваться домой. Мне всегда казалось, что наоборот — хочу вырваться оттуда. Я с таким предвкушением мечтала о своем совершеннолетии, чтобы стать наконец-то свободной. И тут эта стажировка подвернулась, даже восемнадцати ждать не пришлось, чтобы вкусить наконец-то настоящей независимости. Именно так мне тогда казалось. А после того, как уехала, не прошло и нескольких недель, как скучать начала.