— Хорошо. Один вечер Вы с нами выступите. Надо подобрать песни и тщательно их отрепетировать. Сделаем это, как у нас принято, в гостинице: сначала в моем номере, потом прогон в ресторане. Но после этого я познакомлю Вас с людьми действительно новой формации, которые как раз готовят приход нового мира в Россию.
— Неужели они так же хороши, как Вы?
— Я, думаю, они покажутся Вам ближе, а в чем-то дальше меня. Но лучше ведь один раз увидеть, чем услышать?
Дебют Саши (именно под таким ником) оказался удачен: завсегдатаи рады были увидеть новую красавицу на эстраде, а гости случайные… Им было все равно, лишь бы песни будоражили их нервы. Первой она спела «Все могут короли» и очень потрафила этим шлягером слушателям, которые в конце дружно ей подпевали и даже подплясывали. Второй песней Митя поставил без лишних заморочек «Ой, то не вечер», но пели они куплет от куплета поочередно, меняясь в подголосках. Саша после концерта была очень возбуждена, но на традиционных посиделках в номере Лазарева опамятовалась, взглянула на жмущуюся к мэтру Полину (Варя уже поддалась на Алешкину агитацию и держалась возле него) и засобиралась с кузиной домой. Дмитрий посадил их на извозчика, но провожать не поехал.
Глава двадцать вторая, в которой герой вводит Сашу в общество людей «будущего»
Тянуть кота за хвост было не в привычках Лазарева, потому он поехал назавтра к Тучковой с целью совместного посещения «Современника». Она встретила его улыбкой, но во взглядах ее на мэтра было заметно уныние. Тем не менее, сделанную им попытку отказаться от задуманного визита (мол, вижу, что Вы не вполне здоровы) Александра Павловна пресекла на корню. Кузина для отвода теткиных глаз выехала из дома с ними, но попросила завезти ее к приятельнице и там же потом забрать на обратной дороге. В итоге к дому на Литейном проспекте Александра и Дмитрий подъехали вдвоем.
— Я, конечно, Вас компрометирую, — признал Лазарев, — но в этом доме не придерживаются общих правил строго.
— Так мы идем в редакцию «Современника»? — прочла Саша вывеску на двери.
— Да. К поэту Некрасову и его друзьям. Надеюсь, они Вам придутся по нраву.
— Я читаю «Современник» регулярно! Папе его доставляют по служебной надобности, я и читаю. Мне все в нем нравится, хотя публицистику я понимаю не всю. Еще жаль, что в нем перестали печатать новые произведения Тургенева и Толстого.
— Вот и выскажите свою претензию Николаю Алексеевичу в глаза, а я на эти глаза посмотрю, — хохотнул Дмитрий Николаевич.
В гостиной их встретила Панаева.
— Ого, — сказала она с ноткой раздраженного восхищения. — Вы, Дмитрий Николаевич, растете день ото дня. В первый визит к нам были робким просителем, позже приосанились и проявили характер, а нынче являетесь с молодой красавицей и, похоже, аристократкой?
— Да, Авдотья Яковлевна, перед Вами Александра Павловна Тучкова, дочь московского губернатора.
Панаева плавно поклонилась, но бросила на Лазарева быстрый взгляд, который тот понял правильно и добавил:
— Александра Павловна очень хотела увидеть самых передовых людей России, призывающих к новым, демократическим отношениям между людьми, в том числе между мужчинами и женщинами, поэтому я привел ее к вам. Саша, это знаменитая писательница Панаева (псевдоним Станицкий), книги которой Вы наверняка читали…
— Да, я читала «Мертвое озеро» и «Мелочи жизни» и согласна с вашей позицией по эмансипации женщин…
— Merci, ma cheri. Ou avez-vous recontre ce seducteur? (Где Вы познакомились с этим соблазнителем?)
— Нет, нет, — резво запротестовал Митя. — Вы нарушаете правила хорошего тона: нельзя разговаривать в присутствии третьего лица на языке, которого это лицо не понимает. И еще, Авдотья Яковлевна: не говорите своим знакомым, что незамужняя дворянская девушка явилась к Вам с неженатым мужчиной. Это ее скомпрометирует.
— Надо же, французского языка не знает, а французским правилам хорошего тона нас учит. Ладно, Митенька, ты нам симпатичен, потому мы тебе прощаем. Так Вы, Александра Павловна, в Петербурге гостите?
— Да, у двоюродной бабушки.
— То есть в доме недавно почившего Павла Алексеевича Тучкова?
— Да.
— Но меня гложет любопытство: где Вас свела судьба с господином Лазаревым?
Саша взглянула вопросительно на Дмитрия Николаевича, и тот опередил ее с ответом:
— Я был недавно в Москве, в том числе в доме губернатора, там и познакомился с Сашенькой.
Тут в гостиную заглянул Панаев и разулыбался:
— Наконец Митя мы с тобой столкнулись! А то говорят, он был здесь, но меня как на грех не было. Где добыл такую деву прекрасную?
— Иван Иванович, — пресекла его разглагольствования Панаева, — позволь гостям пройти все же внутрь, иначе им по третьему разу все придется про себя рассказывать.
Через пятнадцать минут общее оживление в редакции «Современника» в связи со столь неожиданной гостьей прошло, хотя влюбчивый Добролюбов продолжал смотреть почти все время на милую Сашеньку.
— Что ж, Дмитрий Николаевич, — сказал хитро улыбающийся Некрасов. — По Вашей рекомендации я обратился к Герцену, и он раздобыл для нас тот самый «Манифест». Документ действительно сильный, резкий. Впрочем, Ваш первый вариант реферата достаточно точно передал его содержание — при значительно большей краткости. Но предоставлю слово Николаю Григорьевичу, который его детально проанализировал.
