— Сегодня мы с вами перенесемся на крыльях воображения в Одессу! Этот город у Черного моря очень быстро растет и развивается, в нем уже больше 100 тысяч жителей. Не все они, конечно, оригинальны, как поется в моей песне, но если взять на душу населения, то таки да!
Прозвучал ритмичный квадрат аккордов и Дмитрий начал:
Дамы, господа, иных не вижу здесь
Блеск, изыск и общество прелестны!
Сотвори господь хоть пятьдесят Одесс
Все равно в Одессе будет тесно!
Говорят, что здесь бывала
Королева из Непала
И какой-то знатный лорд из Эдинбурга
И отсюда много ближе
До Берлина и Парижа
Чем из самого Санкт-Петербурга!
Вот приехал в город меценат и крез
Весь в шелках, с замашками повесы
Если был он с гонором, то будет «без»
Шаг ступив по улицам Одессы!
Из подробностей пикантных
Две: мужчин столь элегантных
В целом мире вы навряд ли бы нашли бы,
Ну а женщины в Одессе
Все скромны, все поэтессы
Все умны, а в крайнем случае красивы!
Грузчики в порту, которым равных нет,
Отдыхают с баснями Крылова
Если Вы чуть-чуть художник иль поэт
Вас поймут в Одессе с полуслова.
Нет прохода здесь, клянусь вам
От любителей искусства
И об этом уж не раз писали в прессе!
Если в Англии иль Штатах
Недостаток в меценатах
Пусть приедут позаимствовать в Одессе!
Дамы, господа, я восхищен и смят
Мадам, мсье, я счастлив, что таиться
Леди, джентльмены, я готов стократ
Умереть и снова здесь родиться!
Все в Одессе: море, песни
Порт, бульвар, ступени лестниц
Крабы, устрицы, акации, maisons chantees
Да, наш город процветает
Но Одессе не хватает
Самой малости, театра варьете!
Переждав неизбежные аплодисменты, Дмитрий сказал:
— Что это еще за театр варьете? — хотите спросить вы. — Да примерно то самое, что вы уже получили в этом самом зале, то есть душевные песни и романсы под декламации, а также раскованные танцы и зонги в исполнении милых певиц. Один такой зонг сейчас прозвучит перед вами в исполнении новой звезды петербургского шансона — Полины! Песня необычная, пикантная, но достает, по-моему, до дна мужской души! Прошу, Поленька!
Загримированная под женщину-вамп Полина в черном узком кружевном платье (сшили стремительно те самые белошвейки!) и в туфлях на высоких-высоких каблуках (постарались за хорошие деньги обувщики, а дева училась ходить часа два!) подошла, безбожно изгибая талию, к «мсье Персонну», взяла у него гитару, сделала звучный аккорд и почти сказала доверительно в зал:
— И я была девушкой юной…
И после ропота слушателей продолжила:
А потом смело:
— Я дочь удалого драгуна
И этим родством я горда!
Трубили горнисты беспечно
И лошади строились в ряд
И мне полюбился, конечно, конечно
С барсучьим султаном солдат!
Глава четырнадцатая, в которой герой обретает кучу любовниц
Поздним вечером того же дня в труппе, в номере Лазарева произошел бунт. Бунтовала ожидаемо Варя, но с неожиданной силой. Дождавшись ухода Полины в свой номер, она смело набросилась на Дмитрия Николаевича:
— Где Вы откопали эту фифу? По-моему, она очень похожа на проститутку, про которую поет! Совершенно никакого стеснения! И так и смотрит, чтобы залезть к Вам в постель! Или она в ней уже побывала? Почему ей можно все, а мне ничего? Я не поеду сегодня домой, а останусь здесь. Пусть только явится, я ей волосы повыдеру!
— Варя, — попробовал увещевать ее Алексей. — Побойся Бога, что ты говоришь!
— А ты не вмешивайся! — отрезала бывшая прима. — От тебя нет никакого толка! Завалил своими цветами! Хотя бы поинтересовался, какие мне на самом деле нравятся… Одни краснющие розы!
— Красные розы символизируют любовь и страсть, — вступился за Алешу Дмитрий.
— Много Вы в любви понимаете! Она бывает невыносима! Или только женское сердце способно так щемяще болеть от любви? Вы же, грубые мужланы, годитесь только на эту самую страсть!
— Поедемте домой, Варвара Тимофеевна, — проникновенно молвил Алексей. — Христом Богом прошу…
— Уезжай Алеша, — так же проникновенно ответила Варя. — И не дари мне больше цветы. Хорошо?
Алексей посмотрел на нее с отчаянием, повернулся и стремительно вышел из комнаты. За ним вышли и все оркестранты.
Дмитрий прошел раз мимо умолкшей девушки, другой и заговорил медленно сам:
— Когда бы жизнь домашним кругом… Помнишь эти стихи, Варя?
— Помню, — глухо сказала Варя.
— Так вот, домашний круг у меня есть. Он далеко, очень далеко отсюда, но я помню о нем. Здесь я улыбаюсь и пою, пытаясь сделать людей чуточку счастливее, но на сердце у меня всегда есть частица скорби. Поэтому многие мои песни печальны. Вам, моим помощницам, я кажусь, наверно, демоническим мужчиной, идеальным объектом страсти, а может и любви. Но и мне не чуждо чувство прекрасного, особенно того, что заключено в вас, девушках. Да, Варенька, Полина тоже, на мой взгляд, прекрасна и тоже заслуживает любви. Притом, что ни тебе, ни ей я любви как раз дать не могу, не имею права. Что мне остается вам предложить? Только ту саму страсть, которую ты так осуждаешь…
— Я не осуждаю, — подняла глаза Варя, — я ее желаю и боюсь. Но испытать ее я хочу только с Вами, только Вы будите во мне эту бурю темных чувств!
— О-ох, Варенька… Хорошо, будь по-твоему. Я сейчас минут на десять тебя покину, а ты разбери пока кровать и устраивайся в ней.
