Петербургские хроники - [8]

Шрифт
Интервал


27 июня 1983 г.

Живем на «69-м км», у тестя на даче. День проносится мгновенно. Только распишешься — уже ночь, все ложатся спать. Перебираюсь с машинкой на веранду и под зуденье комаров стучу часов до четырех. Здесь жить спокойней: не отвлекает огород и хозяйство, как в Зеленогорске. Но скучновато, если ничего не делать руками. Выйдешь в сад-огород — всё прибрано, всё ухожено, окурок выбросить некуда. Подойдешь к маленькому пруду, в который однажды нырнул поутру, подстрекаемый будущей женой и ее подружкой («Да, да, здесь глубоко, купаться можно»), посмотришь на головастиков в темной торфяной воде, на стрекозу, зависшую над своим отражением, вспомнишь, как влетел руками в илистое дно и стоял потом по пояс в воде обалдевший и грязный перед хохочущими девицами, плюнешь тайком в траву и — опять к машинке.

В туалет вхожу, как в трансформаторную будку. Строгие предостерегающие надписи: «Тому, кто будет бросать бумагу в яму — оторву голову! Бросайте в ведро, черти!» Суровые, как законы вавилонского царя Хаммурапи. А простой советский доцент писал, преподаватель Политехнического института.

Но тоже мальчишка — вчера мы с ним катали Максима в корыте по пруду. Хохотали. Максим сидел, вцепившись руками в высокие края бельевого корыта, напряженно улыбался. На бережку тревожились Ольга и бабушки, но тоже улыбались, глядя на отца, зятя, внука.

До гатчинского гаража отсюда — четыре часа дороги. Еду первой электричкой. Затем проскакиваю город под землей. Выхожу на Балтийском вокзале, и снова час на электричке. Если не выспался, то дремлю, но чаще всего читаю. Беру в дорогу несколько книг.


4 июля 1983 г. Дежурю в гараже на 3-й площадке.

«Сшил» последние куски «Феномена Крикушина». Ольга прочитала — ей понравилось. Ходила весь день и загадочно улыбалась. Даже пару раз украдкой чмокнула меня, что с ней случается редко.

Эх, если бы она была редактором журнала! Чувствую, хлопот с устройством повести предстоит немало. Юмор и сатиру не любят в печатных органах. Но биться надо. Моя первая повесть…


26 июля 1983 г. Гатчина, гараж.

Гложут сомнения: что я написал?

В Зеленогорск приезжали Аркаша Спичка и Илья Бутмин. Говорили о моей повести, парились в бане, пили. Я завалил пол в бане свежескошенной травой. Спичка был в восторге от бани. Мне и самому понравилось — пахло приятно. Повесть он еще не читал — взял с собой. Потом, прихватив Ольгу, ходили в «Домик лесника». Уже без Спички — он уехал электричкой.

Илья Бутмин говорит, что повесть написана очень хорошо, и будь он редактором журнала, рвал бы ее у меня из рук. Принципиальных замечаний у него нет. Говорит, что чувствуется влияние Шефнера и Житинского. Слышать такое приятно. Но я не чувствую, что выложился на все сто процентов и написал хорошо. Неудовлетворенность какая-то осталась. Хотя это и черновик, а точнее, первый черновой вариант, отпечатанный на машинке. Работы с ним еще много.

Илья сказал, что он тоже занимался боксом в «Буревестнике», у Соболева Ивана Панфиловича. Очевидно, мы с ним были в разных группах. Или просто изменились здорово. Сейчас Илья похож на молодого Карла Маркса.

Бутмин — псевдоним. Настоящая фамилия — Бутман. Илья говорит, что запсевдонимиться ему пришлось, когда вышло негласное указание поменьше печатать евреев.

Мне нравится говорить с ним о литературе. Он, как и я, любит Трифонова, Казакова, Воннегута, Конецкого, Житинского, О. Генри, «Черного принца» А. Мэрдока и Паустовского. Знает «Путешествие по карте» Вельтмана и т. д. Это сближает. Илья предложил писать пьесы.


5 августа 1983 г. Дежурю в гараже.

Два дня «писали пьесу» с Бутминым. Много говорили и пили, но написали только несколько куцых тезисов. Что-то в сюжете не то.

Заставляю себя писать новый рассказ. Идет со страшным скрипом. В основном, из-за скверного самочувствия связанного с неправильным процессом написания пьес.


Поиграл с собаками, прошелся по гаражу.

Начальник 3-й колоны — молодой парень, Леша Туманов. Вдумчивый, неторопливый, аккуратный в бумагах. Гаражное начальство заходит к нам редко: по прямой метров триста, но идти надо тропкой, вихляющей между кустов. Кабинет начальника под одной крышей с ремонтными боксами.

Наш вагончик-кабинет у ворот. Платят 150 рублей, но грех жаловаться.

С шоферами не пью, и поначалу это вызывало подозрения: заложить нас хочет. Сейчас успокоились. Иногда оставляют недопитую водку: «На ночь выпьешь». Пил несколько раз, закрыв ворота и пересчитав машины. Все чувства обострялись — тянуло писать. Писал. Но утром обнаруживал явные переборы в написанном.

Водитель «камаза» Шкаф: «Проснулись мы с Укропом с похмелья у матки в деревне. Укроп выглянул в окно и сообщает тревожно: „Там какой-то чудозвон по огороду бродит“. Я лежу под одеялом. Стонущими мозгами пораскинул, говорю: „Судя по описанию, это Леха, муж сестры“. Угадал».

Водитель Ласточкин: «У меня старшая сеструха восемнадцать лет в тюрьме просидела. И вот вчера вышла — пьянку устроили». — «А за что такой срок мотала?» — «Да она контролером в „Крестах“ сидела… На пенсию вышла».

Найти Марселя Пруста — «В поисках утерянного времени».

Ольга, прочитав последнюю юмореску, сказала: «Ты пишешь так, словно не хочешь, чтобы это напечатали».


Еще от автора Дмитрий Николаевич Каралис
Катер

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Самовар

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Автопортрет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Д с к м п в б

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Записки ретро-разведчика (Из варяг в греки)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Волшебная лопата

Рецензия на книгу "Чудаков А.П.Ложится мгла на старые ступени: Роман-идиллия. — М.: Время, 2012. — 640 с., — 5е изд. Серия: Самое время!".


Рекомендуем почитать
С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.