Пьесы - [57]
И в а н. А что? Ты правду сказал, старшина. Сила искусства — великая сила! Она поднимает человека и на невиданные подвиги! Человек, взволнованный подлинным искусством, может гору…
К р о ш к и н. Верно, Ваня… Если бы хоть одно письмо она мне… Так я бы и гору!
К о м с о р г. Петя если разозлится, так он и Мамаев курган…
С т а р ш и н а. Ну, курган не курган, а бугорок таки порядочный Петя со своим здоровьем может прихватить, а если еще с любимой женщиной…
В е р а (Ивану). Слышал?
И в а н. Слышу.
С т а р ш и н а. Одним словом, рассмехай бойца Крошкина, товарищи, не давай ему в тоску ударяться! Куча мала!
Все бросаются на Крошкина. Шум, крики, смех, и уже смеется Крошкин.
К р о ш к и н (улыбаясь). Такие товарищи разве же дадут поплакать!
И в а н. Подожди, подожди, Петя. А зачем ты юбку себе мастерил?
К р о ш к и н (возмущаясь, басом). Как зачем? Я же — кормилица.
Смех.
И платок дамский из шарфа. Я и груди хотел сделать, да у меня только одна шапка, а Спичкин, жмот, свою шапку не дает, а с одной грудью — какая же это кормилица?
Хохот.
И в а н. Ну ладно. Это ты хорошо свою роль продумал, а зачем же ты еще и гримировался? Твой же голос только за сценой, тебя же публика не должна и видеть.
К р о ш к и н. Так это ж если публика да если сцена, а тут же сидим все один на одном, глядят на артиста и сзаду и спереду.
И в а н. А ведь верно, Петя.
С т а р ш и н а. Да чего там говорить. Молодец боец Крошкин, серьезно относится к заданию! А теперь вот шо я скажу. Я хоть и не Станиславский, а понял, что в таких немысленных условиях репетицию проводить невозможно. При публике дело, вижу, не идет. Поэтому создадим нашим артистам соответствующую обстановку для напряженной творческой скоростной работы и выйдем все погулять. А то мы тут так «намахорили», Джульетта вон все кашляет, а ей высоким голосом играть надо. Сколько тебе, Ваня, минут надо? Учти: на улице морозец славный…
И в а н. Минут? Ну, чтобы дать качество… Ну, минут… Ну, двадцать…
С т а р ш и н а. Бери все пятнадцать и давай качество! Пошли, ребятки, в снежки поиграем! (Выпроваживает всех.)
Г о л о с. Айда к саперам! У них землянки со всеми удобствами!..
И в а н (задерживая Старшину у выхода). А скажи, товарищ старшина, почему политрук дал такой жуткий срок для репетиции? Куда он так торопится?..
С т а р ш и н а. Эх, Ваня, Ваня, солдат ты хороший и артист неплохой, а вперед смотреть не умеешь и слышишь плохо. Ну-ка вот прислушайся. Ну, шо ты слышишь?
И в а н (прислушиваясь). Ничего не слышу. Тихо.
С т а р ш и н а. Ага! Верно, ничего не слышишь. Так и должно быть. А что ты перед этим слыхал целую неделю?
И в а н. Слышал, и не только я. Что-то громыхало. Мы еще думали, неужели гром?
С т а р ш и н а. Ага, Ваня, это гром гремел в конце ноября месяца. Так, што ли, дорогой колхозник? И гремел этот гром там, за немцами. А здесь, перед нами, они притихли. Целую неделю тихо. Немцы не стреляют, и мы молчим, а почему? Соображай, соображай, Ваня. А теперь перестань слухать и гляди, кругом гляди, и вперед, к назад гляди. Что видишь, Ваня? А видишь ты, Ваня, что немцы окапываются.
И в а н. Верно, окапываются, укрепляются.
С т а р ш и н а. Давно затихли и только окапываются… Теперь гляди, Ваня, шо в это время мы делаем? Вот, к примеру, в том месте ты батарею видел? Не видел ты ее, Ваня. А теперь?
И в а н (смотрит). Батарея.
С т а р ш и н а. А дальше?
И в а н. Еще батарея.
С т а р ш и н а. А там разве одни развалины?
И в а н. Нет, это тоже батарея, а дальше «катюши»…
С т а р ш и н а. Зоркий глаз у тебя, Ваня. Молодец. А теперь соображай, чем это пахнет?
И в а н (радостно). Наступать будем?!
С т а р ш и н а. Тихо. Тихо, Ваня. Ничего пока не знаю, но сейчас проверим. (Послюнил палец, поднял его вверх, приложил к носу, понюхал.) Определенно пахнет.
И в а н (радостно). Чем, старшина, чем?
С т а р ш и н а. Я ничего не сказал, Ваня, а я только соображаю так, шо какие-то большие наши силы со всех сторон делают армии Паулюса крепкое… (Показывает пальцами.)
И в а н. Кольцо?!
С т а р ш и н а. Ты, Ваня, прав как никогда, но об этом пока не надо громко говорить, а лучше только пальчиками показывать. Вот так! Теперь соображай, Ваня. Если у нас это выйдет, а выйдет оно обязательно, то это, значит, праздник, а к празднику надо шо? Художественная самодеятельность. Факт?
И в а н. Факт!
С т а р ш и н а. Шо и требовалось доказать. А этот факт может произойти и завтра и даже сегодня. Вот потому политрук и торопится. (Выходит из подвала и, увидев танцующего на морозе К о м с о р г а, подходит к нему и кружит его в вальсе.)
В подвале остаются Иван и Вера.
В е р а. Что тебе шептал старшина, Ваня?
И в а н. Это, Верочка, военная тайна. Давай скорей репетировать. Это боевое задание, Верочка. Значит, так. (Авторитетно поясняет.) Главное в этой сцене — показать любовь, настоящую, большую, чистую!.. Понятно?
В е р а. Понятно… Ваня, а почему ты выбрал именно эту сцену? Про любовь, а?
И в а н (официально). Верочка, на этот частный вопрос я тебе отвечу после репетиции, а сейчас давай, давай, главное, влюбляйся в меня, то есть, конечно, в Ромео. И какие бы ты ни говорила слова, думай только о том, что ты любишь. Соберись, Верочка, соберись, вдумайся в Шекспира. Как нас учил в драмкружке настоящий артист. Ну что же ты? Опять забыла слова?