Песок и время - [13]

«Что поделать, — друзьям немногим я отвечал, — на этот мир смотрю своими я глазами, и звуки лжи и фальши воспринимаю с болью чуткими, как у арабского скакуна ушами.

Врагам уступок никогда в бою я не давал, а недомолвки ваши, как всегда, прощаю…»

Постепенно страсти стихли, почти стихли… Наступили обычные армейские будни.

Но иногда у командира все же просыпалась подозрительность. Он стал плотнее закрывать двери своего кабинета. Начальнику связи приказал строго следить за безопасностью средств связи. Поставил себе в кабинет новенький кондиционер БК-1800.

Окна закрыл решетками. Рядом с его кабинетом находилась комната дежурного по части, в которой он приказал наглухо забить окна, чтобы, не дай Бог, офицеры не услышали, о чем ведутся разговоры в его кабинете. Черноморское побережье, жара летом под 40 °C. Сутки дежурства превращались в каторгу. Пот стекал ручьями по телу, сапоги наполнялись едкой жидкостью, ноги распухали, белели, болели. Конечно, все обязаны стойко переносить тяготы, устав есть устав. Но всему есть предел. Так думали многие, а сказать об этом командиру боялись. Но голь на выдумку хитра… В скором времени офицеры кусачками вытащили гвозди из рам, расширили гнезда и, когда командир покидал территорию части, открывали окна настежь. Когда же он появлялся — окна закрывались, гвозди размещались в свои гнезда. В одно из своих дежурств, при докладе о заступлении, Мартынов обратился к командиру: «Товарищ полковник, разрешите открыть окна в комнате дежурного по части, снять китель и портупею. Разрешите нести дежурство в рубашках без галстука. Устав разрешает такую форму одежды».

Полковник Орлов, внимательно посмотрев на Сергея, возразил:

— Устав разрешает, но… там написано: на усмотрение командира части. А кто здесь командир части? Кто Бог? Иисус, Аллах? Кто? Я, командир, Бог — не так ли?

— Так точно, — сказал Сергей.

Орлов, не слушая его ответа, продолжал:

— А кто самый умный человек в части? Правильно товарищ майор — самый умный человек в части, тоже ко-ман-дир.

Мартынов стоял навытяжку перед Папой и думал: «Да, не вовремя, видно, я со своей просьбой, под горячую руку в знойный вечер, пожалуй, сейчас попаду, как пить дать».

Орлов, внезапно прервав речь, бросил сменяющемуся с дежурства офицеру:

— Можете идти, а вас товарищ Мартынов, я попрошу остаться.

Когда входная дверь захлопнулась, командир спросил:

— Слушай, Серега, и как это ты решился у меня просить окна открыть, снять китель, портупею. А другие офицеры, что, раньше не могли этого сделать? Скажи честно? Боялись?

Мартынов, пожав плечами, ответил:

— Видимо, да, боялись, товарищ командир.

— А ты, значит, смелый? — продолжал Орлов.

— Ну, не смелый, но кто-то же должен, должен был это сделать.

Пауза затягивалась…

— Хорошо, скажи всем, что я разрешаю сделать то, о чем ты просил, разрешаю, будь вы неладны. Скажи мне еще вот что, дружок.… Тогда на собрании ты о чем думал, воздерживаясь от исключения Шумова из партии? Думал ты о чем?

Сергей стоял и молчал… Вот когда, значит, командир решил напомнить о том, что воздержался при голосовании…

— Не хотел лукавить, лицемерить, — неожиданно услышал Мартынов фразу, вылетевшую изо рта командира.

— Не хотел, товарищ командир, кривить душой, — ответил Сергей.

— Я так и думал, так и думал, — прошептал Орлов и продолжил: — Хорошо, иди и послезавтра собирайся на медицинскую комиссию вместе со всей семьей, поедешь в Ливию скоро…

— В Ливию? — опешил Мартынов.

— Да, да, в Ливию. Когда-то и я был вот такой как ты, немного странный… Все, разговор закончен, ступай же, — Орлов откинулся на спинку кресла.

Сергей вышел из кабинета командира, на ходу снимая портупею и китель.

— Что, снял с дежурства? — раздались удивленные голоса стоящих в коридоре офицеров.

— Нет, — ответил Сергей, — разрешил всю эту сбрую снять, снять китель, галстук и окна в дежурке открыть.

— Ну, ты даешь, молодец, Серега, с нас магарыч после дежурства, — зашумели, обрадовавшись, офицеры и побежали обсуждать с друзьями приятную новость.

* * *

Медицинские комиссии… сколько их пришлось пройти за всю службу — не счесть.

Но эта была особенной, важной. В принципе, за свое здоровье и здоровье жены Сергей не волновался. А вот сын Андрей частенько болел. Что накопают врачи в его организме? Дадут ли добро на поездку в жаркий и сухой климат?

В Краснодар добрались на электричке. Растолкали сонного мальчишку, тот, потирая глаза ладошками, спросил:

— Папа, что уже госпиталь?

— Нет, еще не госпиталь, сейчас возьмем такси и поедем в госпиталь, — ответил Сергей.

Таня с Андрюшей присели на лавочку, а Сергей вышел на дорогу, подняв руку.

Сигналя правым поворотом, к нему подъехала желтая «Волга».

— Командир, до военного госпиталя подкинь.

Госпиталь — красное двухэтажное кирпичное здание. Запах лекарств, белые халаты врачей, синие костюмы больных.

— Фу, как воняет, — зажав нос, пробурчал Андрейка.

— Ничего, сынок, потерпи.

Получив на руки в регистратуре список врачей, которых необходимо было пройти, Сергей, Таня и Андрей стали занимать очередь сразу во все врачебные кабинеты, чтобы сократить время прохождения комиссии. Так в суете прошел весь день… Анализы, баночки, мензурки. Откройте рот, скажите «а-а-а»… дышите, не дышите. Сахар в норме, СОЭ в норме. Сынишке надо купить супинаторы — плоскостопие у него, папаша, развивается.