Песня любви для Ворона - [30]

— Способны на что? — переспросила Дженна. — Что ты имеешь в виду?

— Способны ходить. — Чувственная улыбка появилась на его губах. — Разве тебе не известно, мой маленький воин, что скоро мы погубим друг друга в одном из постельных сражений? — Рейвен ослепительно улыбнулся, извлекая из-под простыни разорванную рубашку, которая еще вчера верой и правдой служила Дженне. — Но знаешь, что самое интересное? Я жду не дождусь того момента, когда начнется очередная битва.

При воспоминании о сладких минутах ее охватила дрожь, пробежавшая по телу в предвкушении новых жарких объятий.

Очевидно, чувства слишком явно отразились на ее лице, потому что Рейвен понимающе закивал головой. Засмущавшись, Дженна схватила лохмотья и спрятала в них зардевшиеся щеки.

— Насколько я понимаю, тебе нужна другая рубашка?

Она молча кивнула.

— Что ж, я дам тебе, но только с одним условием, — сказал он загадочно.

— С каким же? — Дженна удивленно посмотрела на Рейвена.

— В следующий раз единственным твоим покровом в постели станут только мои руки и тело. И никаких рубашек. Согласна?

Рейвен не стал уточнять, что означал сдавленный смешок Дженны — знак согласия или, наоборот, отрицания. Чмокнув ее в лоб, он прихватил полотенце и мыло и исчез за дверью, ведущей на палубу.

А она не могла заставить себя сосредоточиться на приготовлении завтрака. Слишком далеко от плиты, ветчины и картошки находились ее мысли. И только каким-то чудом ей удалось ничего не пережарить, не пересолить, не рассыпать и не разлить.

Минут через двадцать вернулся Рейвен. Когда он появился в дверном проеме, Дженна чуть не уронила тарелки, которые держала в руках. При виде обнаженного великолепного тела с широкой мускулистой грудью, узкими бедрами и гладкой смуглой кожей, на которой блестели капельки воды, у нее перехватило дыхание, а сердце забилось в бешеном ритме. Ах, как ей хотелось, чтобы шторм, неожиданно изолировавший их от шумного, суетного мира, никогда не кончался!

Однако, к великому сожалению Дженны, после завтрака стало очевидно, что грозная буря осталась позади.

Одеваясь в мрачном настроении, она с горечью думала о том, что вскоре ей придется покинуть райское местечко. Ну почему? Почему судьба отпустила им так мало времени? Почему они должны расстаться? Вот если бы у Рейвена не нашлось неотложных дел и он согласился бы продлить сказку хотя бы еще на денек…

— Дженна, я нашел!

Она поспешно застегнула молнию на джинсах и надела просторную темную рубашку, которую выдал Рейвен.

— Что? — удивилась гостья.

— Альбом для эскизов! Я помнил, что Энджел оставила его где-то здесь, но где точно, не знал.

Не обращая внимания на жгучую ревность, которая вспыхивала в ней каждый раз при упоминании этого имени, Дженна открыла дверь в небольшую кладовку, откуда доносился голос.

— Альбом для эскизов? — Она откинула с лица мягкие, непослушные после мытья волосы, но при первом же движении те снова рассыпались, закрывая глаза легким волнистым занавесом. Нетерпеливым движением руки Дженна еще раз попыталась собрать непокорную копну. — Энджел любит рисовать? Она художник?

— Да, причем довольно известный. — Рейвен задумчиво улыбнулся, вспоминая потрясающее панно из цветного стекла, которое сотворила Энджел специально для его дома близ Массета.

Художница изобразила величественный корабль, который, подняв паруса, вздымается на огромных волнах, отороченных белой пеной.

— Многие галереи почитают за честь выставить ее работы.

— Вот это да! — вырвалось у Дженны. Мало того, что Энджел — красивая и отважная женщина. Возлюбленная Рейвена создает прекрасные картины. Да, в сравнении с Энджел она явно проигрывала. — Ну почему жизнь так несправедлива? — еле слышно добавила девушка.

— Что ты сказала?

— Мне очень нравятся витражи, — проговорила Дженна первое, что пришло в голову.

Зачем Рейвену знать, что она завидует женщине, которой судьба дала все — и красоту, и ум, и счастливую любовь, и талант? — Однажды мне довелось увидеть потрясающий витраж. Я долго стояла, зачарованная, не в силах отвести глаз. Там изображены таинственные сумерки, время, когда оживают древние легенды. Цепь загадочных суровых гор, которые острыми пиками упираются в алеющее закатом небо. А внизу, сверкая жидким золотом, переливается величественный океан.

— Этот витраж стоит тысячи долларов. Но Энджел специально оценила его столь высоко, потому что ей не хотелось расставаться с одним из самых любимых творений. И все же ее работу купили.

— Так, значит, Энджел — автор этой впечатляющей картины? — спросила Дженна, пораженная новостью.

Рейвен утвердительно кивнул.

— Да, она действительно талантлива. Удивительно чувствует море, изображает его так, что, кажется, слышится шум прибоя. — Он протянул девушке альбом. — Энджел — замечательная женщина. Впрочем, ты тоже.

А Дженна не знала, что делать: сердиться, радоваться или плакать. Почему так несправедливо устроен мир? Одним природа дала все, другим — так мало. Энджел любили, уважали за стойкость характера и ум, преклонялись перед ее талантом. А чем могла похвастаться Дженна? Тем, что мужчина, который пылает страстью к ней, отдал сердце Энджел? На душе стало мучительно больно.