Она была прекрасна – изящная, чувственная, реагирующая на легчайшее прикосновение.
Она таила в себе опасность для того, кто попытается управлять ею. Чтобы сделать это, ему надо обладать кошачьими рефлексами. Малейшая неосторожность приведет…
Услышав телефонный звонок, Трэвис Дэнверс оторвал от экрана компьютера сине-зеленые глаза, рассеянно погладил свою короткую светло-каштановую бородку и сильно тряхнул головой, пытаясь вернуться в реальное время и пространство от постоянно меняющейся картины взаимодействия ветра и воды с парусами и корпусом яхты.
Через открытое окно в комнату доносился шелест океанских волн, приводивший Трэвиса в чувство гораздо быстрее, чем человеческая речь. Смог, постоянно висевший над Южной Калифорнией, разносился ветром по всему побережью вплоть до острова Каталины. Окрестные земли представали в бросовом великолепии позднего лета. Внизу искрился волнующийся голубой океан.
Он должен быть там, в море, ощущать под ногами палубу “Повелительницы ветров”, наблюдать, как наполняются ее паруса, как она поворачивается по курсу.
Телефон продолжал звонить.
Трэвис злобно посмотрел на надоедливый аппарат. Он вообще ненавидел все телефоны на свете, а уж этот – особенно сильно.
Этот аппарат был розовым.
“Черт возьми, о чем думала моя кузина, проводя косметический ремонт в этом доме, – о пасхальных яйцах или о детской?”
Телефон зазвонил в восьмой раз. Трэвис затаил дыхание, подумав, что лучше плюнуть на аппарат и снова окунуться в виртуальный мир компьютера, где он проверял свои новые идеи, пытаясь выяснить, могут ли паруса яхты улавливать малейшее дуновение ветра. Телефон снова зазвонил. В девятый раз. Выругавшись, Трэвис сохранил последние изменения в программе, схватил большой рукой дурацкую розовую трубку и прорычал в нее свое обычное телефонное приветствие:
– Ну!
– Клянусь Богом, Дэнверс, тебе нужно поучиться хорошим манерам.
Раздражение Трэвиса улетучилось, едва он узнал Родни Харрингтона, одного из тех, какому, он относился благосклонно.
– А почему я должен учиться телефонному этикету? – Трэвис выпрямился и зевнул. – Только тебе известен номер телефона моей кузины.
Харрингтон радостно хмыкнул.
– Значит, ты действительно в Лагуне-Бич, и мой звонок не переадресован в Тьерра-дель-Фьюго или в какое-нибудь другое потаенное местечко?
– Да, к тому же здесь есть розовый телефон и вся обстановка тоже розовая.
– Извини, не понял.
– Моя кузина снова поменяла интерьер дома после моего последнего визита. Розовое. Розовое. Опять розовое. Все розовое.
– Тебя окружает все розовое?
– В основном да, но есть еще и сиреневое.
– Гм. Хотелось бы взглянуть. Весьма пикантно, что человек твоей комплекции расположился отдыхать на розовой вилле…
– Так навести меня. Я отведу тебе комнату для гостей – единственную, где кровать застелена полосатым покрывалом.
Харрингтон усмехнулся.
– Значит, ты скоро и корпус “Повелительницы ветров” перекрасишь в цвет фуксии?
– И ты позвонил мне только для того, чтобы узнать, буду ли я перекрашивать мою яхту?
– Если честно, да.
–Тогда до свидания.
– Я хотел убедиться, что “Повелительница ветров” приведена в порядок и готова к дебюту.
Трэвис с недоумением посмотрел на розовую трубку.
– Харрингтон, с тобой все в порядке?
– Да, конечно, все в розовом цвете.
– Ужасный каламбур. Надеюсь, ты и в самом деле здоров.
Трэвис расправил плечи, пытаясь избавиться от напряжения после многочасового сидения за компьютером. Его длинное, поджарое тело было создано для физической работы. Если бы Трэвис при его росте не плавал подолгу по утрам, то не смог бы выдержать длительной неподвижности за своим необычным компьютером.
– Что ты сказал о дебюте моей яхты? Ты ведь знаешь, “Повелительница ветров” еще почти не видела моря.
– Вспомни о моей идее насчет яркой, эффектной книги, рекламирующей тебя, твою яхту и твои разработки.
– От твоих слов у меня свербит не в горле, а гораздо ниже, – усмехнулся Трэвис.
– Встань и пройдись по комнате, – посоветовал Харрингтон. – Бог создает таких, как ты, для активной жизни, а не для сидения за компьютером. Я нашел отличного фотографа.
– Если это еще одна твоя…
– Кохран! – перебил его Харрингтон, – Не понимаю, почему я не подумал о ней сразу. Она…
– Ты уже думал о ней, – отрезал Трэвис, – и я запретил тебе это делать.
– Почему же?
– Потому что она женщина.
– Это свидетельствует лишь о твоих предрассудках, мальчик.
– Спасибо.
– Клянусь Богом, Дэнверс, от тебя действительно может засвербеть в заднице.
Трэвис взглянул в окно на каменистую линию берега и бесконечный простор Тихого океана. Он знал, что поступает безрассудно, отвергая под разными предлогами всех фотографов-мужчин, предложенных Харрингтоном. Однако ему не хотелось, чтобы посторонние вертелись под ногами на “Повелительнице ветров” и подсматривали из-за плеча, когда он занимается разработкой конструкции парусов и корпуса яхты на своем компьютере.
Но Трэвис был слишком многим обязан Харрингтону, а тот уже давно мечтал выпустить такую книгу.
– Ты сейчас в Лагуне, – продолжал Харрингтон. – Кохран тоже живет в Лагуне. Ты проведешь там еще несколько недель. Твое судно находится на Мысе Дана. У Кохран есть автомобиль, и она знакома с яхтами, как с моторными, так и с парусными.
