Песни и стихи. Том 2 - [2]

Но ясно различаю из-за хруста:

«Пророков нет в отечестве своём,

Но и в других отечествах — не густо».

ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ ЛЕТ ВСЁ ТАК ЖЕ

Вторая серия песни «Москва-Одесса»

Ещё бы не бояться мне полётов,

Когда начальник мой, Е.Б.Изотов,

Жалея, вроде, колет, как игла:

— Эх, — говорит, — бедняга, у «них», и то в Чикаго,

Три дня назад авария была.

Хотя бы сплюнул, всё же «люди — братья»,

И мы вдвоём и не под кумачом,

Но знает, чёрт, и так для предприятья,

Я хоть куда, хоть как и хоть на чём!

Мне не страшно — я навеселе,

Чтоб по трапу пройти — не моргнув,

Тренируюсь уже на земле,

Туго-натуго пояс стянув.

Но, слава Богу, я не вылетаю,

В аэропорте время коротаю

Ещё с одним таким же — побратим —

Мы пьём седьмую за день за то, что все мы сядем

И, может быть, туда, куда летим.

Пусть в ресторане — не дают на вынос,

Там радио молчит, там благодать,

Вбежит швейцар и рявкнет: «Кто на Вильнюс?!

Спокойно, продолжайте выпивать».

Мне летать — острый нож и петля,

Ни поесть, ни распить, ни курнуть,

И к тому ж безопасности для —

Должен я сам себя пристегнуть.

У автомата, в нём ума палата,

Стою я, улыбаясь глуповато,

Он мне такое выдал (автомат),

Невероятно! В Ейске, почти по-европейски, —

Свобода слова, если это — мат.

Мой умный друг к полудню стал ломаться,

Уже наряд милиции зовут,

Он гнул винты у ИЛ-а 18

И требовал немедля парашют.

Я приятеля стал вразумлять:

— Паша, Пашенька, Паша, Пашут,

Если нам по чуть-чуть добавлять,

То на кой тебе шут парашют.

Он объяснил (такие врать не станут):

Летел он раз ремнями не затянут,

Вдруг взрыв, но он был к этому готов,

И тут нашёл лазейку, расправил телогрейку

И приземлился в клумбу от цветов.

Мы от его рассказа обалдели,

А здесь всё переносят — и не зря,

Все рейсы за последние недели —

Уже на тридцать третье декабря.

Я напрасно верчусь на пупе,

Я напрасно волнуюсь вообще,

Если в воздухе будет ЧеПе,

Приземлюсь на китайском плаще.

Но смутно беспокойство ощущая,

Припоминаю: вышел без плаща я.

Ну что ж ты натворила, Кать, а Кать?..

Вот только две соседки с едой всучили сетки,

А сетки воздух будут пропускать.

Прослушал объявления, но я бы

Уже не встал, теперь не подымай,

Вдруг слышу: «Пассажиры за ноябрь,

Ваш вылет переносится на май».

Зря я дергаюсь, здесь не Бейрут,

Пассажиры покорней ягнят,

Террористов на рейс не берут

Неполадки к весне устранят.

Считайте меня полным идиотом,

Но я б и «там» летал «Аэрофлотом»

У них «гуд бай» и в небо — хошь не хошь,

А здесь: сиди и грейся, опять задержка рейса,

Хоть день, а всё же лишний проживёшь.

Мы взяли пунш и кожу индюка — бр-р-р,

Теперь снуём до ветру в темноту,

Удобства во дворе, хотя декабрь,

И Новый Год летит себе на «ТУ».

Друг мой честью клянётся спьяна,

Что он всех, если надо, сместит:

— Как же так, — говорит, — вся страна,

Никогда, никуда не летит.

А в это время тде-то в Красноярске,

На кафеле рассевшись по-татарски,

О промедленьи вовсе не скорбя,

Проводит сутки, третьи, с шампанским в туалете

Там Новый Год — и пьёт сам за себя.

Помешивая воблою в бокале,

Чтоб вышел газ — от газа он блюёт,

Сидит себе на Аэровокзале,

И ждёт, когда наступит Новый Год.

Но в Хабаровске рейс отменён,

Там надёжно застрял самолёт,

Потому-то и новых времён

В нашем городе не настаёт.

МОНА ЛИЗА

Может быть, выпил поллитру

Некий художник от бед,

Встретил чужую палитру

И посторонний мольберт.

Дело теперь за немногим —

Нужно натуры живой,

Глядь — симпатичные ноги,

С гордой идут головой.

Он подбегает к Венере:

— Знаешь ли ты, говорят,

Данте к своей Алигьере

Запросто шастает в ад.

Ада с тобой нам не надо,

Холодно в царстве теней,

Кличуть меня Леонардо,

Так раздевайся скорей.

Я тебя даже нагую

Действием не оскорблю.

Ну дай я тебя нарисую

Или из глины слеплю».

Но отвечала сестричка:

— Как же вам не ай-яй-яй,

Честная я католичка

И не согласная я.

Вот испохабились нынче,

Так и таскают в постель,

Ишь, Леонардо да Винчи,

Тоже какой Рафаэль.

С детства я против распутства,

Не соглашусь я ни в жизнь,

Мало, что ты для искусства —

Сперва давай-ка, женись.

Там и разденемся в спальной,

Как у людей повелось.

Мало, что ты гениальный,

Мы не глупее, небось.

— Что ж, у меня вдохновенье,

Можно сказать, что экстаз, —

Крикнул художник в волненьи,

Свадьбу сыграли нараз.

Женщину с самого низа

Встретил я раз в темноте,

Это была Мона Лиза,

В точности как на холсте.

Бывшим подругам в Сорренто

Хвасталась эта змея,

Ловкая, интеллигента

Заполучила в мужья.

Вкалывал он больше года,

Весь этот длительный срок

Всё ухмылялась Джоконда,

Мол, дурачок, дурачок.

В песне разгадка даётся

Тайны улыбки, а в ней

Женское племя смеётся

Над простодушьем мужей.

ЖИЛ Я СЛАВНО В ПЕРВОЙ ТРЕТИ

Вариант

Жил я славно в первой трети

Двадцать лет на белом свете

По влечению.

Жил бездумно но при деле,

Плыл, куда глаза глядели —

По течению.

Думал: вот она — награда,

Ведь, ни вёслами не надо,

Ни ладонями.

Комары, слепни да осы

Донимали, кровососы,

Да не доняли.

Слышал, с берега вначале

Мне о помощи кричали —

О спасении.

Не дождались, бедолаги,

Я лежал чумной от браги —

В расслаблении.

Крутанёт ли в повороте,

Завернёт в водовороте —

Всё исправится.

То разуюсь, то обуюсь,

На себя в воде любуюсь —

Очень нравится.

Берега текут за лодку,

Ну, а я ласкаю глотку

Медовухою.

После лишнего глоточку,

Глядь — плыву не в одиночку —

Со старухою.