Песни и стихи. Том 1 - [51]
Хорошую религию придумали индусы —
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.
Стремилась ввысь душа твоя,—
Родишься вновь с мечтою.
Но если жил ты, как свинья,
Останешься свиньёю.
Пусть косо смотрят на тебя, привыкни к укоризне.
Досадно, что ж, родишься вновь на колкости горазд.
И если видел смерть врага ещё при этой жизни,
В другой тебе дарован будет верный зоркий глаз.
Живи себе нормальненько,
Есть повод веселиться —
Ведь, может быть, в начальника
Душа твоя вселится.
Пускай живёшь ты дворником, родишься вновь прорабом,
А после из прораба до министра дорастёшь.
Но, если туп, как дерево, родишься баобабом,
И будешь баобабом тыщу лет, пока помрёшь.
Досадно попугаем жить,
Гадюкой с длинным веком.
Не лучше ли при жизни быть
Приличным человеком.
Так кто есть кто, так кто был кем, — мы никогда не знаем.
Кто был ничем, тот станет всем, задумайся о том.
Быть может, тот облезлый кот был раньше негодяем,
А этот милый человек был раньше добрым псом.
Я от восторга прыгаю,
Я обхожу искусы.
Хорошую религию
Придумали индусы.
В ЖЁЛТОЙ ЖАРКОЙ АФРИКЕ
В жёлтой жаркой Африке,
В центральной её части
Как-то вдруг вне графика
Случилося несчастье.
Слон сказал, не разобрав:
Видно, быть потопу.
В общем так, один жираф
Влюбился в антилопу.
Поднялся галдёж и лай,
Только старый попугай
Громко крикнул из ветвей:
Жираф большой, ему видней.
Что же, что рога у ней? —
Кричал жираф любовно:
Нынче в нашей фауне
Равны все поголовно.
Если вся моя родня
Будет ей не рада,
Не пеняйте на меня,
Я уйду из стада.
Припев
Папе антилопьему
Зачем такого сына —
Всё равно, что в лоб ему,
Что по лбу — едино.
И жирафов зять брюзжит:
Видали остолопа?
И ушли к бизонам жить
С жирафом антилопа.
В жёлтой жаркой Африке
Не видать идиллий.
Льют жираф с жирафихой
Слёзы крокодильи.
Только горю не помочь,
Нет теперь закона —
У жирафа вышла дочь
Замуж за бизона.
И пусть жираф был неправ,
Но виновен не жираф,
А тот, кто крикнул из ветвей:
— Жираф большой, ему видней.
йоги
Чем славится индийская культура?
Ну, скажем, Шива — многорук, клыкаст.
Ещё артиста знаю — Радж Капура
И касту йогов, странную из каст.
Говорят, что раньше йог мог
Ничего не бравши в рот — год,
А теперь они рекорды бьют:
Всё едят и целый год пьют.
Я знаю, что у них секретов много,
Поговорить бы с йогом тет-а-тет.
Ведь даже яд не действует на йога —
На яды у него иммунитет.
Под водой не дышит час — раз,
Не обидчив на слова — два.
И если чует, что старик вдруг
Скажет «стоп!» и в тот же миг — труп.
А что же мы, и мы не хуже многих,
Мы тоже можем долго голодать.
И бродят многочисленные йоги,
Их, правда, очень трудно распознать.
Но очень много может йог штук:
Вот один недавно лёг вдруг.
Третий день уже летит — стыд! —
Ну, а он себе лежит, спит.
Я попросил подвыпившего йога,
Он бритвы, гвозди ел, как колбасу,—
Послушай, друг, откройся мне, ей-Богу,
С собой в могилу тайну унесу.
Был ответ на мой вопрос прост,
Но поссорились мы с ним в дым.
Я бы мог открыть ответ тот,
Но йог велел хранить секрет, вот.
НАШИ ПРЕДКИ, ЛЮДИ ТЁМНЫЕ И ГРУБЫЕ
Наши предки, люди тёмные и грубые,
Кулаками друг на дружку помахав,
Вдруг увидели: громадное и круглое
Пролетело, всем загадку загадав.
А в спорах, догадках, дебатах
Вменяют «тарелкам» в вину(Припев)
Утечку энергии в Штатах
И горькую нашу слюну.
Ой, вон «блюдце» пролетело над Флоренцией,
И святая инквизиция под страх
Очень бойко продавала индульгенции
Очень шибко жгла учёных на кострах.
Припев
Нашу жизнь не назовёшь ты скучной, серенькой,
Тем не менее не радует сейчас —
Кто-то видел пару «блюдец» над Америкой
Кто-то видел две «тарелки» и у нас.
Припев
УТРЕННЯЯ ГИМНАСТИКА
Вдох глубокий, руки шире.
Не спешите, три-четыре.
Бодрость духа, грация и пластика.
Общеукрепляющая, утром отрезвляющая,
Если жив пока ещё, гимнастика.
Если вы в своей квартире.
Лягте на пол, три-четыре.
Выполняйте правильно движения.
Прочь влияния извне, привыкайте к новизне.
Вдох глубокий до изнеможения.
Очень вырос в целом мире
Гриппа вирус, три-четыре.
Ширится, растёт заболевание.
Если хилый — сразу гроб,
Сохранить здоровье чтоб.
Применяйте, люди, обтирания.
Если вы уже устали,
Сели-встали, сели-встали.
Не страшны нам Арктика с Антарктикой.
Главный академик Иоффе
Доказал, коньяк и кофе
Вам заменит спортопрофилактика.
Разговаривать не надо,
Приседайте до упада
Да не будьте мрачными и хмурыми.
Если очень вам неймётся,
Обтирайтесь, чем придётся,
Водными займитесь процедурами.
Не страшны дурные вести,
Начинаем бег на месте.
В выигрыше даже начинающий,
Красота, — среди бегущих
Первых нет и отстающих:
Бег на месте — общепримиряющий.
ОН БЫЛ ХИРУРГОМ
Он был хирургом, даже нейро,
Специалистом по мозгам.
На съезде в Рио-де-Жанейро
Пред ним все были мелюзга.
Всех, кому жизнь уже не светила,
Превращал он в нормальных людей.
Но огромное это светило,
К сожалению, было еврей.
В науке он привык бороться,
И за скачком всегда скачок.
Он одному первопроходцу
Поставил новый мозжечок.
Всех, кому жизнь уже не светила.
Превращал он в нормальных людей.
Но огромное это светило,
К сожалению, было еврей.
О ВКУСАХ НЕ СПОРЯТ
О вкусах не спорят — есть тысяча мнений,
Я этот закон на себе испытал.
Ведь даже Эйнштейн, физический гений,
Весьма относительно всё понимал.
Оделся по моде, как требует век,
Вы скажете сами:
«Да это просто другой человек».
Роман «Черная свеча», написанный в соавторстве Владимиром Семеновичем Высоцким и Леонидом Мончинским, повествует о проблеме выживания заключенных в зоне, об их сложных взаимоотношениях.
Проза поэта – явление уникальное. Она приоткрывает завесу тайны с замыслов, внутренней жизни поэта, некоторых черт характера. Тем более такого поэта, как Владимир Высоцкий, чья жизнь и творчество оборвались в период расцвета таланта. Как писал И. Бродский: «Неизвестно, насколько проигрывает поэзия от обращения поэта к прозе; достоверно только, что проза от этого сильно выигрывает».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Без свободы я умираю», – говорил Владимир Высоцкий. Свобода – причина его поэзии, хриплого стона, от которого взвывали динамики, в то время когда полагалось молчать. Но глубокая боль его прорывалась сквозь немоту, побеждала страх. Это был голос святой надежды и гордой веры… Столь же необходимых нам и теперь. И всегда.
В этот сборник вошли произведения Высоцкого, относящиеся к самым разным темам, стилям и направлениям его многогранного творчества: от язвительных сатир на безобразие реального мира — до колоритных стилизаций под «блатной фольклор», от надрывной военной лирики — до раздирающей душу лирики любовной.
Можно ли убежать от себя? Куда, и главное — зачем? Может быть вы найдете ответы на эти вопросы в киноповести Леонида Леонова и в балладах Владимира Высоцкого, написанных для одноименного фильма. Иллюстрации В. Смирнова.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.