Песнь тунгуса - [109]
– А как он оказался здесь? – спросила Катя.
– В семьдесят восьмом у них пошла первая волна освобождений. Он в ней оказался. А потом пошла волна реабилитаций, и Понедельник был реабилитирован, ему даже дали какие-то деньжата. За каждый тюремный год сколько-то дали. А он давно хотел увидеть своими глазами наш Байкал. Выправил документы и приехал.
– И куда он дальше поехал?
– На Ольхон. У него уже был билет на «Ракету» до порта Байкал. Оттуда на «Комсомольце» – в Хужир. Сказал, что есть легенда, будто ихний самый главный монголище Чингисхан похоронен на нашем острове… Не знаю, точно ли он на следующий день поехал, потому как мы с ним крепко пили за частную собственность, соответствующе. Хунвейбины разорили его дом. И он переживал за это и до сих пор. Хотя и смешно: у монгола дом, а?.. Но это его русская женка устроила, занавесочки, говорит, были, и цветы в горшках. Трельяж. Там же климат – ого, степь да степь кругом, соответствующе, голяк, ветер, пыль, мороз. А она цветы развела… Так что, Виктор Андреевич, зря ты хочешь повернуть развитие человечества вспять. Даже у монгола есть имущество. Ибо, – говорил Федор, поднимая перст, – ибо против природы не попрешь. Главного ее закона: иметь.
Прасоловы собираются и уходят. Мы с Андрейченко еще говорим о том о сем. После пятой чашки он уже больше чая не пьет. Наконец встает, благодарит и направляется к выходу, снимает с гвоздя свою кожаную кепку-капитанку. Люба благодарит его в свою очередь за предупреждение.
– А пусть бы и сгорел стог-то? Имущество как-никак? – с усмешкой спрашивает Андрейченко меня, приостанавливаясь и вертя капитанку в руках.
Люба машет рукой.
– Типун тебе на язык, Федя!
– Но, если рассуждать соответствующе, – продолжает Федор Андрейченко, – то любой пожар и хорош, да, Витя? Как это учили в школе?.. Мы назло буржуям мировой пожар раздуем. Можно ведь и не только назло буржуям, но и другим гражданам, соответствующе.
Я смотрю на него и ничего не отвечаю. Посмеиваясь и продолжая вертеть капитанку, Андрейченко выходит. Вскоре я вижу его идущим по улице широким шагом в капитанке на голове. Люба тоже глядит ему вослед, оборачивается ко мне.
– Волк мыслящий, – отвечаю на ее взгляд.
В иллюминатор била яркая синева неба, моря. Самолет шел над тайгой и морем по невидимой линии. Мишка сидел у иллюминатора. На нем был тренировочный костюм, как будто Мишка возвращался с соревнований по бегу на лыжах. А это и был забег? Долгий забег в сторону… неизвестного. Или заплыв. Или даже полет.
Вот высота под крылом и подтверждала последнее.
Мишка побывал очень далеко. Уж точно дальше Улан-Удэ.
Сейчас сопровождал его милиционер Никита Семенов, крепыш с глазами-пуговками и округлым подбородком, в обычной клетчатой рубашке, сером пиджаке и китайских джинсах. Посматривал на странного арестанта с повязкой на голове, вспоминал ненароком, как ловил по тайге эвенка, забирался в гольцы. И вот он здесь, в самолете. Только вчера Семенов летел в обратном направлении, чтобы получить, так сказать, на руки пациента из больницы изолятора, куда его сразу поместили после сложной операции по удалению части лобной кости, пули в нейрохирургическом отделении Республиканской больницы. Через некоторое время ему вставили титановую пластину. Рубец и прикрывала цветная повязка.
В здании аэропорта Семенов сковал себя и Мишку наручниками. Но в самолете наручники снял… Куда он здесь сбежит? Да и неудобно было перед иностранцами, в самолете летели трое из киносъемочной группы со своей аппаратурой, два бородатых молодых мужика, похожих на лесорубов, и одна немолодая крашеная блондинка в растянутом свитере. С ними был бурят, видимо переводчик.
Вообще улететь Семенов с заключенным должны были на другом самолете, Ил-14, но рейс отменили из-за неисправности самолета или по какой-то другой причине. Все кинулись на ближайший рейс Ан-2, «кукурузника» с промежуточной посадкой в заповеднике. Семенов сразу отправился в милицейский пункт, и милицейские ребята быстро выправили ему два билета.
Самолет еще садился в одном крупном поселке, в Усть-Баргузине. И после взлета Мишка всматривался в горизонт. Ведь Усть-Баргузин находится напротив Ольхона.
Мелькнуло солнце в иллюминаторе – и Мишка ощутил легкий удар над правой бровью. Это уже случалось, когда Мишка попадал под солнце. Как будто солнечная колотушка и ударяла в пластину под повязкой: дзынь-дзынь! Звук был мелодично-дребезжащий. И в первый раз Мишка подумал, что хирург вмонтировал ему колокольчик. А потом решил, что врачи натянули у него во лбу титановую шкуру, и голова его стала, как бубен. Хотя хирург, широколицый бурят в квадратных очках, объяснял ему, что пластина эта величиной со спичечный коробок, не больше, и очень прочная, космическая.
Но под солнечной колотушкой голова звенела и гудела, как рыбацкий короб со снастями для зимней ловли, когда его задевают пешней или сверлом бура.
Сперва Мишка думал, что он теперь обречен на это гудение при солнечной погоде. Но вскоре он уловил закономерность: гудеть бубен начинал, только если Мишка ловил солнце зрачком. То есть он мог регулировать эту
Олег Ермаков родился в 1961 году в Смоленске. Участник боевых действий в Афганистане, работал лесником. Автор книг «Афганские рассказы», «Знак зверя», «Арифметика войны». Лауреат премии «Ясная Поляна» за роман «Песнь тунгуса». «Родник Олафа» – первая книга трилогии «Лѣсъ трехъ рѣкъ», роман-путешествие и роман воспитания, «Одиссея» в декорациях Древней Руси. Немой мальчик Спиридон по прозвищу Сычонок с отцом и двумя его друзьями плывет на торжище продавать дубовый лес. Но добраться до места им не суждено.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сибирь – планета на планете. У нее своя гравитация, свои законы и свой президент по имени Природа. В этой книге собраны голоса писателей и не только писателей – тех, кто родился, вырос на этой уникальной земле или шагнул к ее тайнам. Здесь открывается Сибирь – живая, дышащая, страшная, странная, огромная и все еще незнакомая. «Люди Сибири – упрямые люди. Просторные. У каждого Сибирь своя. Эта книга возможна во множестве томов» (Сергей Шаргунов).
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Новый роман Елены Катишонок продолжает дилогию «Жили-были старик со старухой» и «Против часовой стрелки». В том же старом городе живут потомки Ивановых. Странным образом судьбы героев пересекаются в Старом Доме из романа «Когда уходит человек», и в настоящее властно и неизбежно вклинивается прошлое. Вторая мировая война глазами девушки-остарбайтера; жестокая борьба в науке, которую помнит чудак-литературовед; старая политическая игра, приводящая человека в сумасшедший дом… «Свет в окне» – роман о любви и горечи.
Один из главных «героев» романа — время. Оно властно меняет человеческие судьбы и названия улиц, перелистывая поколения, словно страницы книги. Время своенравно распоряжается судьбой главной героини, Ирины. Родила двоих детей, но вырастила и воспитала троих. Кристально честный человек, она едва не попадает в тюрьму… Когда после войны Ирина возвращается в родной город, он предстает таким же израненным, как ее собственная жизнь. Дети взрослеют и уже не помнят того, что знает и помнит она. Или не хотят помнить? — Но это означает, что внуки никогда не узнают о прошлом: оно ускользает, не оставляя следа в реальности, однако продолжает жить в памяти, снах и разговорах с теми, которых больше нет.
Роман «Жили-были старик со старухой», по точному слову Майи Кучерской, — повествование о судьбе семьи староверов, заброшенных в начале прошлого века в Остзейский край, там осевших, переживших у синего моря войны, разорение, потери и все-таки выживших, спасенных собственной верностью самым простым, но главным ценностям. «…Эта история захватывает с первой страницы и не отпускает до конца романа. Живые, порой комичные, порой трагические типажи, „вкусный“ говор, забавные и точные „семейные словечки“, трогательная любовь и великое русское терпение — все это сразу берет за душу.
Великое счастье безвестности – такое, как у Владимира Гуркина, – выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего автора – как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в пригоршню»: «шедевр русской драматургии – никаких сомнений. Куда хочешь ставь – между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным» (Владимир Меньшов). И вообще Гуркин – «подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям» (Людмила Петрушевская)