Песнь любви - [48]

И я подошел к ней и увидел, что она плачет, говоря такие стихи:

Посланник с прощением, приют и уют тебе!

Приятно как речь твою мне слышать и сладостно!

О ты, что принес привет от нежно любимого,

Аллах да хранит тебя, пока будет ветер дуть!

Обратившись ко мне, она спросила: «О дитя мое, умеешь ли ты читать?». И я ответил ей по своей простоте и болтливости: «Да, старая тетушка». И она попросила: «Возьми это письмо и прочти мне его». И я взял письмо и развернул его, и прочитал ей. Оказалось, что в этом письме содержится привет любимым от отсутствующих.

Услышав это, старуха обрадовалась и развеселилась, и стала благословлять меня, говоря: «Да облегчит Аллах твою заботу, как ты облегчил мою!» — а затем она взяла письмо и прошла шага два. А мне приспело помочиться, и я сел на корточки, чтобы отлить воду, потом поднялся, обтерся, опустил полы платья и хотел идти, как вдруг старуха подошла ко мне и, наклонившись к моей «руке, поцеловала ее со словами: «О господин, да сделает господь приятной твою юность! Прошу тебя, пройди со мною несколько шагов до этих ворот. Я передала своим то, что ты прочел мне в письме, но они мне не поверили. Пройди же со мною два шага и прочти им сам из-за двери, и прими от меня праведную молитву». «А что это за письмо?» — спросил я. «О дитя мое, — отвечала старуха, — оно пришло от моего сына, которого нет со мной уже десять лет. Он уехал с товарами и долго пробыл на чужбине, так что мы перестали надеяться и думали, что он погиб. Но спустя долгое время к нам пришло от него это письмо. А у него есть сестра, которая плачет по нем в часы ночи и дня. Я сказала ей: “Он в добром здоровье”, — но она не поверила и сказала: “Обязательно приведи ко мне кого-нибудь, кто прочитает это письмо при мне, чтобы мое сердце уверилось и ум успокоился”. А ты знаешь, о дитя мое, что любящий склонен к подозрению. Сделай же милость, пойди со мной и прочти это письмо ей, стоя за занавеской. А я кликну его сестру, и она послушает из-за двери. Ты облегчишь наше горе и исполнишь нашу просьбу. Сказал ведь посланник Аллаха (да благословит его Аллах и да приветствует!): “Кто облегчит огорченному одну горесть из горестей мира, тому облегчит Аллах сотню горестей”. А другое изречение гласит: “Кто облегчит брату своему одну горесть из горестей мира, тому облегчит Аллах семьдесят две горести из горестей дня воскресенья”. Я направилась к тебе, не обмани же моей надежды».

«Слушаю и повинуюсь, ступай вперед», — ответил я. И она пошла впереди меня, а я пошел за нею, и мы подошли к красивому большому дому, ворота которого были выложены полосами красной меди. Я остановился за воротами, а старуха крикнула по-иноземному, и не успел я очнуться, как прибежала какая-то женщина с легкостью и живостью. И платье ее было подобрано до колен, и я увидел пару ног, смущающих мысли и взор. И была она такова, как сказал поэт:

О, платье поднявшая, чтобы ногу увидеть мог

Влюбленный и мог понять, как прочее дивно.

Бежит она с чашею навстречу любимому,

Людей искушают ведь лишь чаша и кравчий.

И ноги ее, подобные двум мраморным столбам, были украшены золотыми браслетами, усыпанными драгоценными камнями. А женщина засучила рукава до подмышек и обнажила руки так, что я увидел ее белые запястья, и была на руках ее пара браслетов на замках с большими жемчужинами, на шее — ожерелье из дорогих камней. И в ушах ее была пара жемчужных серег, а на голове — платок из полосатой парчи, окаймленный дорогими камнями. Она заткнула концы рубашки за пояс, как будто бы только что работала.

Увидав ее, я был ошеломлен, так как она походила на сияющее солнце. Она же сказала нежным и ясным голосом, слаще которого я не слышал: «О матушка, это он пришел читать письмо?». «Да», — отвечала старуха. И тогда девушка протянула мне руку с письмом, а между нею и дверью было с полшеста[40] расстояния. Я тоже вытянул руку, желая взять у нее письмо, но просунул в дверь голову и плечи, чтобы приблизиться к ней и прочесть письмо. Но не успел и очнуться, как старуха уперлась головой мне в спину и втолкнула меня внутрь дома (а письмо уже было у меня в руке). Я и сам не знаю как, но мгновенно очутился посреди дома, оказавшись в проходе. Старуха же вошла быстрее разящей молнии, и у нее только и было дела, что запереть ворота.

Женщина же, увидев, что я внутри дома, подошла ко мне и прижала к своей груди, и опрокинула на землю, и села на меня верхом, так сжав мой живот руками, что я обмер. Затем она обхватила меня руками, и я не мог от нее освободиться — так сильно она меня сжала. И она повела меня в глубь дома. Старуха шла впереди с зажженной свечой, и мы миновали семь проходов, после чего вышли в большую комнату с четырьмя портиками, под которыми всадники могли бы играть в мяч. Тогда она отпустила меня и сказала: «Открой глаза!».

И я открыл глаза, ошеломленный оттого, что она меня так сильно сжимала и давила, и увидал, что комната целиком построена из прекраснейшего мрамора, и вся устлана шелком и парчой, и подушки и сиденья в ней такие же. И были в комнате две скамейки из желтой меди, и ложе из червонного золота, украшенное жемчугом и драгоценными камнями, и сиденья. Истинно, был это дом благоденствия, подходящий лишь для такого царя, как ты, о владыка.