Песнь любви - [47]

И я попросил: «Покажи», — но мать не согласилась, а потом я отвлекся мыслью о наслаждениях и не вспоминал о смерти сестры, так как был легкомыслен и хотел проводить целые ночи и дни у моей возлюбленной. И едва стемнело на улице, я отправился в сад и нашел эту женщину точно на горячих сковородках от долгого ожидания.

Она увидела меня и поспешила броситься мне на шею, спрашивая про дочь моего дяди. Я же ответил: «Она умерла, и мы устроили по ней поминанья и чтения Корана, а после ее смерти прошло уже четыре ночи, сегодня — пятая».

И, услышав это, она закричала, заплакала и воскликнула: «Не говорила ли я тебе, что ты убил ее! Если бы ты рассказал мне о своей сестре до ее смерти, я бы, наверное, вознаградила ее за милость, которую она мне сделала. Твоя сестра сослужила мне службу и привела тебя ко мне, и если бы не она, мы бы с тобой не встретились. Я боюсь, что тебя постигнет несчастье за грех, который ты совершил с нею».

«Она сняла с меня вину Перед смертью», — ответил я и поведал женщине о том, что сообщила мне мать. И тогда она воскликнула: «Ради Аллаха, когда пойдешь к твоей матери, узнай, что у нее за вещь!». И я рассказал ей о том условии, которое поставила Азиза перед матерью, и о поручении сказать возлюбленной на прощание: «Верность прекрасна, измена дурна». И женщина, услышав это, воскликнула: «Да помилует ее Аллах Великий! Она избавила тебя от меня, а ведь я задумала причинить тебе вред. Но теперь не стану вредить тебе и расстраивать тебя!». И я удивился и спросил: «Что же ты хотела раньше со мною сделать? Ведь между нами возникла любовь!». И она отвечала: «Ты влюблен в меня, но ты молод годами и прост. В твоем сердце нет обмана, так что ты не знаешь нашего коварства и козней. Будь она жива, она, наверное, была бы тебе помощницей, ведь именно она стала виновницей твоего спасения от гибели. А теперь я дам тебе наставление: не говори, не заговаривай ни с кем из подобных нам: ни со старой, ни с молодой. Берегись и еще раз берегись: ты простак и не знаешь козней женщин и их коварства! Та, что толковала тебе знаки, умерла, и я боюсь, что теперь ты попадешь в беду, и никто отныне не спасет тебя от нас, женщин, после смерти твоей сестры. О, печаль моя по дочери твоего дяди! О, если бы я знала ее раньше, до того как смерть похитила ее, я бы воздала ей за добро, которое она мне сделала! Я навещу ее могилу! Да помилует ее Аллах Великий! Она скрыла свою тайну и не выдала того, что знала, и если бы не она, ты бы никогда не достиг меня, — сказала женщина и добавила: — Я хочу от тебя одну вещь». «Какую?» — спросил я, и она ответила: «Приведи меня к ее могиле, чтобы я могла посетить ее гробницу, где она лежит, и написать на ней стихи». «Завтра, если захочет Аллах Великий», — был мой ответ.

И мы с нею пролежали ту ночь, и она через каждый час говорила мне: «О, если бы ты рассказал мне о дочери твоего дяди раньше ее смерти!». Я же ее спрашивал: «А что значат эти слова, которые она сказала: «Верность прекрасна, измена дурна»?» но она мне не ответила. А когда настало утро, возлюбленная моя поднялась и, взяв мешок с динарами, сказала: «Встань и покажи мне ее могилу, чтобы я могла написать на ней стихи. Я построю над могилой купол и призову на Азизу милость Аллаха, а эти деньги раздам как милостыню за ее душу». И отвечал я: «Слушаю и повинуюсь».

Мы двинулись в путь, и я шел впереди нее, а она ступала вслед за мною и раздавала по дороге милостыню, приговаривая: «Это милостыня за душу Азизы, которая скрывала тайну, пока не выпила чашу гибели, но она не открыла тайны своей любви». И все время до самого кладбища она раздавала деньги из мешка, говоря: «За душу Азизы», — пока не вышло все, что было в мешке. А когда мы дошли до кладбища, женщина увидала могилу и заплакала, и бросилась на нее, затем вынула стальной резец и маленький молоточек и стала чертить тонким почерком по камню, лежавшему в изголовье гробницы. Так она вывела на камне стихи:

Могилу увидел я в саду обветшалую,

Цветов анемона семь на ней выросло.

Спросил: «Чья могила здесь?» Земля мне ответила:

«Будь вежлив! В могиле той влюбленный покоится».

Я молвил: «Храни Аллах, о жертва любви, тебя,

И дай тебе место в раю, в вышних горницах».

Несчастны влюбленные! На самых могилах их

Скопился прах низости, забыты людьми они.

Коль мог бы, вокруг тебя развел бы я пышный сад

И всходы поил бы я слезами обильными.

И потом ушла она, плача, и я последовал за нею в сад. Молвила тогда мне эта женщина: «Ради Аллаха, не удаляйся от меня никогда!». И я отвечал: «Слушаю и повинуюсь!»

Свое обещание я усердно исполнял, часто посещая ее и заходя к ней. И всякий раз, когда ночевал у нее, она была со мной добра, и оказывала мне почет, и спрашивала о словах, которые Азиза, дочь моего дяди, говорила моей матери перед смертью, а я повторял их ей. И так продолжалась моя жизнь — в достатке еды и питья, одежд изящных и объятий любимой — пока я не потолстел и не разжирел. И не было у меня ни заботы, ни печали, и скоро забыл я о своей двоюродной сестре.

И целый год длилось мое сладкое житье. А в начале года следующего отправился я в баню, и привел себя в порядок, и надел роскошное платье, а выйдя из бани, выпил кубок вина и стал нюхать благовоние моих одежд, облитых всевозможными духами. И было у меня на сердце легко, и не знал я обманчивости времени и превратностей случая. А когда пришло время ужина, захотел вдруг отправиться к той женщине, но я был пьян и не знал, куда идти. И я пошел к ней, и хмель увел меня в переулок, называемый переулком Начальника, проходя по которому я увидел старуху. Она шла и держала в одной руке горящую свечу, а в другой — свернутое письмо.