Песчаные замки - [84]

Она следила, как он переводит взгляд с кольца на левое заднее крыло автомобиля. В изображениях чудовища было очень мало общего. Но пока Берни сама приглядывалась, оно вполне могло просто исчезнуть в морских глубинах. Она видела только улыбающегося мальчика, сидевшего на нем верхом, и догадывалась, что Том тоже видит только его.

Рыжеволосый, голубоглазый, он выглядел точно так, как выглядело бы дитя Томаса Келли и Бернадетты Салливан, если бы оно у них было.

— Ты думаешь точно так же, как я, сестра Бернадетта, — сказал Том. — Знаю.

— Ты вообще ничего не знаешь, — отрезала Берни. — Ну, теперь извини. Мне надо идти.

— Молиться?

— Я руковожу монастырем.

— Знаешь что? Все это очень похоже на «Касабланку»[29]. Ингрид Бергман и Хамфри Богарт близко с нами не сравнятся…

— Я не в настроении, Том.

— Я тоже. Не беспокойся. У нас всегда есть Дублин.

У нее дрогнуло сердце при мысли о том, что для них обоих значит Дублин, и она поспешила уйти.

Глава 25

Полицейский участок Блэк-Холла располагался в небольшом кирпичном здании на Шор-роуд сразу за поворотом на Хаббард-Пойнт. Перед ним расстилался хорошо ухоженный газон, на древке на коньке крыши развевался флаг города с изображением болотной травы, маяка и голубой цапли. Джона с Бренданом провели в маленькое помещение, велели подождать.

На них не надели наручники, не разлучили, не запретили говорить друг с другом. Полицейские держались если не дружелюбно, то вежливо и внимательно. Сержант Коссо принес Брендану пакет со льдом для разбитого носа.

Как только они уселись, прозвучал сигнал тревоги, и все, кроме двух дежурных, вскочили — произошла потасовка в прибрежном баре у Диконс-риф, где в жаркие летние дни собираются байкеры.

Джон взглянул на Брендана, проверяя, как он держится. Парень сидел неподвижно, выпрямившись, как бы ко всему приготовившись.

Джон видел молодых людей его возраста, заключенных в Портлаоз за жестокие преступления — одни совершали их по политическим мотивам, другие — от тяжелой, безнадежной жизни. Брендан совсем другой. Джону казалось, что он давно не встречал столь беззаботного, благополучного юношу. Жизнь ранила даже его собственную жену и детей, которым он причинил столько горя. По сравнению с ними Брендан ведет себя легко и свободно, даже прикладывая лед к разбитому носу. Взгляд остается ярким, губы готовы улыбнуться.

— Все будет хорошо, — заверил Джон.

— Знаю, — сказал Брендан.

Даже этот ответ поразил Джона: мальчик, сидя в полиции, без тени сомнения знает, что все будет хорошо?

— Тебя спросят, не ты ли вырезал надписи в гроте, — предупредил он.

— Я так и думал.

Джон помолчал, ожидая продолжения. Но Брендан просто опустил мешок со льдом, проверяя, остановилась ли кровь — действительно остановилась, — и хранил молчание. Джон удержался, не стал допытываться. Предыдущий вопрос повис в воздухе, и поэтому он продолжал:

— И спросят, что ты имел в виду, говоря о Реджис.

Сердце Джона при этих словах зачастило, Брендан, наверно, заметил биение пульса под кожей, повернул голову, взглянул ему в глаза.

— Вам тоже хочется знать, правда?

— Конечно, — кивнул Джон. — Мне хочется знать все, что ей может помочь. Она с тобой говорила?

Брендан кивнул и впервые с момента привода в участок занервничал, слегка побледнев и облизывая губы, словно его мучила жажда. В углу стоял питьевой фонтанчик. Джон огляделся, еще не привыкнув свободно передвигаться в полиции, но ради Брендана набрался храбрости, пошел, налил воды в бумажный стаканчик.

— Она говорила с тобой? — переспросил он, протянув стакан.

Брендан кивнул, осушил его одним глотком.

— Вчера вечером. Когда мы ушли из пляжного кинотеатра в Хаббард-Пойнт, Реджис была… очень сильно расстроена. Боялась, что миссис Салливан страшно злится на вас.

— Она просто устала, — объяснил Джон. — Абсолютно естественно.

— А Реджис решила, что мать поступила несправедливо. И приняла собственное решение.

— У нашей семьи долгая история, — вымолвил Джон. — Мы делимся на две категории: на осторожных и на чертовски отчаянных. Кажется, Реджис последовала за мной во вторую.

— Невозможно всегда выбирать, за кем следовать, — улыбнулся Брендан.

— Тут, пожалуй, ты прав, — согласился Джон.

Взглянув на юношу, заметил под его улыбкой скрытую печаль, вспомнил, как Сес нашептала, что у него умер брат, а сам он был усыновлен. Джон хотел расспросить его о семье, но сначала решил выяснить все насчет Реджис.

— Что она еще рассказала?

— После того, как Сес и миссис Салливан легли спать, а Агнес совсем выдохлась, я попрощался и пошел к машине. Реджис меня догнала, попросила отвезти ее назад в Хаббард-Пойнт… Я спросил, не к Питеру ли, а она сказала, что должна найти вас.

— Беспокоилась за меня…

Парень кивнул.

— Я сказал, что вы наверняка уже возвращаетесь берегом.

— Верно, — подтвердил Джон, удивляясь, откуда он знает.

— Тогда она меня попросила присматривать за Агнес, фактически, за обеими сестрами — за Сес тоже. Вела себя странно, будто что-то задумала. Я спросил, что происходит, в чем дело…

— И что она ответила?

Брендан глубоко вдохнул.

— Сказала, что ей снятся ужасные сны. Начали сниться сразу же после вашего возвращения. Ей снится, что в тюрьму посадили невинного — вас вместо нее.