Завтрак проходил в тишине. Джон О'Рурк пытался сосредоточиться на материалах судебного дела, которое он допоздна изучал накануне. Дети старались ему не мешать. Мэгги намазала маслом тост и передала отцу. Джон взял его и слегка кивнул головой в знак благодарности. Тедди просматривал спортивную колонку с таким хмурым выражением лица, будто узнал, что все его любимые команды проиграли. Любимец семьи пес Брейнер лежал под столом и с удовольствием грыз старый теннисный мячик.
– Папа, – внезапно произнесла Мэгги.
– Что, дочка?
– Ты изучил уже все материалы по этому делу?
– Нет, Мэгги, еще не все.
– Это дело Меррилла?
Вопрос привел Джона в замешательство, и он ответил не сразу. Оказывается, его одиннадцатилетняя дочь уже знает о том, что ему предстоит защищать в суде Грега Меррилла. Это дело обещало стать самым сложным за всю его адвокатскую практику. Меррилл был маньяком, совершившим серию зверских убийств, и о нем сейчас говорили повсюду. Джон прекрасно знал, что люди будут бурно обсуждать дело Грега Меррилла – это было неизбежно и даже полезно для самого процесса. Однако ему совсем не хотелось, чтобы рассказами об этих убийствах интересовалась его собственная дочь.
– Да, дочка, это дело Меррилла, – сказал он, наконец, закрывая папку с материалами дела.
– Его казнят?
– Не знаю, Мэгги. Я постараюсь сделать так, чтобы этого не произошло.
– Но ведь он заслуживает смертной казни! – воскликнул Тедди. – Сколько девушек он убил!
– До тех пор, пока вина не доказана, человек считается невиновным, – произнесла Мэгги.
– Его вина доказана, – возразил Тедди, откладывая газету в сторону. – Он сам сознался в совершенных им преступлениях.
Для своих четырнадцати лет Тедди был очень высоким и крепким. Глаза подростка всегда смотрели серьезно, а улыбка была лишь слабым подобием той, которая сияла на его лице в те времена, когда была жива его мать. Отец и сын сидели за широким дубовым столом друг напротив друга, и Джон, глядя на сына, подумал, что со временем из него может получиться отличный прокурор.
– Да, он во всем сознался, – подтвердил Джон.
– Он совершал чудовищные преступления – убивал девушек, приносил горе их родным и близким. Сколько семей он погубил! Он заслуживает смерти. Любой человек тебе это скажет, папа!
За окном дул сильный ветер, и осенняя листва осыпалась с деревьев.
Джон задумчиво посмотрел на лежащие перед ним бумаги. Он думал о признаниях своего подопечного и ожидавшем его приговоре – смертельной инъекции. Несколько месяцев Грег Меррилл уже провел в ожидании смерти. Джон думал и о своих дальнейших действиях: он должен убедить Верховный суд штата Коннектикут назначить новое слушание дела.
– Он погубил целые семьи? – испуганно спросила Мэгги.
– Да, – ответил Тедди, посмотрев на сестру. – Но тебе нечего бояться, Мэгги. Теперь он в тюрьме. Он уже больше никому не сможет причинить зла. Но люди хотят быть уверены в том, что преступник понесет справедливое наказание. И потому все постоянно звонят нам домой – даже посреди ночи – хотя номера нашего телефона нет в телефонном справочнике… Папа, ты должен прислушаться к тому, что говорят за нашими спинами. Все хотят, чтобы ты отказался защищать этого негодяя.
– Я все понимаю, Тедди, но это невозможно, – тихо произнес Джон.
– Это его работа, – вступилась за отца Мэгги, глядя на брата своими широко распахнутыми глазами. – Папа не виноват в том, что ему приходится защищать такого ужасного человека. Он просто выполняет свою работу. И мы не должны чувствовать себя виноватыми.
– Ты права, Мэгги, – сказал Джон, глядя в глубокие глаза дочери. – В нашей стране каждый человек имеет право на защиту.
Мэгги кивнула, но ничего не ответила.
Джон тяжело вздохнул. В связи с этим делом он уже выслушал достаточно упреков в свой адрес как от друзей и соседей, так и от незнакомых людей. Однако тяжелее всего для него была мысль о том, что страдать от этого приходится его детям.
Свою защиту Джон строил на том, что Меррилл страдал психическим заболеванием, а значит, в момент совершения преступления у него наступало помутнение рассудка, и он не контролировал свои действия. Став адвокатом Меррилла, Джон сразу же освидетельствовал своего клиента у известного психиатра и затем использовал это медицинское заключение для защиты. Джон рассчитывал, что в результате его работы, осуждаемой всеми вокруг, Меррилл будет приговорен не к смертной казни, а к нескольким пожизненным срокам заключения без права освобождения.
Тедди внимательно глядел на отца, и в его серьезных темно-зеленых глазах читалась бесконечная грусть. Мэгги тоже смотрела на него, моргая своими голубыми глазами (этот небесный цвет она унаследовала от своей матери, Терезы). Джон взглянул на неровную челку дочери, которую он собственноручно подстриг накануне, и ему стало стыдно. В серьезном взгляде сына он тоже чувствовал немой укор. После внезапной кончины матери Тедди стал защитником всех женщин.
– Это ведь твоя работа – правда, папа? – щурясь, спросила Мэгги. – Защищать в суде тех, кто в этом нуждается?
– Тебе пора собираться в школу, – сказал Джон.
– А я уже готова, – пожав плечами, ответила Мэгги.
