Пёс Одиссея - [52]

— Ваше здоровье! — бросил майор.

— Ваше здоровье, — ответил я робко.

Он с явным удовольствием отхлебнул глоток.

— Мне хочется работать с вами, — продолжал майор Смард. — Ваше положение в университете, уверенность в том, что в недалеком будущем вы при нашей поддержке получите должность в системе образования, — все это позволит нам развивать взаимовыгодные отношения.

— Сейчас я уже не уверен, что мне нужно то, что вы предлагаете.

— Кто же заставил вас переменить мнение? Ваши друзья?

— Я больше не желаю вмешиваться в то, что меня не касается.

— Эта история с вашим юным другом, полицейским… Я слышал, что там многое было не слишком-то красиво, особенно со стороны Хшиши и Рыбы.

Я пропустил его реплику мимо ушей и сказал:

— Я такой же, как все, а может, и хуже других. Вроде этих типов, которые только и думают, как бы поплясать да потрахаться, вкусить жизни перед тем, как умереть.

— Вы могли бы схитрить.

— Не понимаю.

Музыка зазвучала громче. Все устремились на танцпол. Затхлый запах пота волнами повалил в зал. Люди на ступеньках устало глядели на охваченных возбуждением танцующих. Какая-то девушка выплясывала в центре круга, образованного примерно десятком мужчин, в красном, в голубом, в дыму, в ритме музыки. Она была похожа на Неджму, Звезду.

Майор Смард тоже за ней наблюдал.

— Играть, как я, — снова заговорил майор, стараясь оторваться от этого зрелища. — Поскольку ничто иное не имеет смысла.

— А как же зло, с которым вы боретесь?

— Я не борюсь с ним. Я ему служу.

— Я полагал, что вы заботитесь о безопасности государства.

— Главное, чтобы оно не менялось!

— Мне этого не хочется.

— Тогда чего же вы хотите, молодой человек?

Я воздел руки к небу.

— Справедливости, Бог мой! Толики справедливости!

— Спокойно, спокойно, — повторил майор, обращаясь со мной как с ребенком. — Ее-то я изо всех сил и призываю. Справедливости, снова справедливости, всегда и везде — справедливости. Справедливость на завтрак, на обед и на ужин.

— Не издевайтесь надо мной!

— Я начинаю понимать вашего приятеля-полицейского, — прошептал он. — На каком свете вы живете?

Я встал.

— Сядьте, прошу нас, — сказал он сухо. — Я не циник, каким вы меня считаете. Я информированный человек. В отличие от вас я с самого начала знаю, что затевается.

Майор схватил меня за пуговицу куртки.

— Посмотрите на меня и скажите: вы считаете, что я один действую таким образом?

Я не ответил.

— Некоторые только подумывают, не заключить ли им сделку с дьяволом, а другие уже подписывают с ним договор, — сказал майор.

— Вы из тех, кто подписывает?

— Как и те, кто вами управляет и тем самым защищает вас. Как те, кто изображает из себя поборников справедливости. Как те, кто идет справа от вас и кто поднимается слева.

— Этот номер уже не пройдет. Время заговоров миновало.

— Речь не об этом, молодой человек. Я говорю о тех, кто покупает оружие, и о тех, кто им его продает. О людях, которые обмениваются оружием и в то же время объявляют друг другу войну.

— Не могу в это поверить.

— Вы верите, что я могу убить вас, прямо здесь, на глазах у всех, и выйти сухим из воды?

— Да.

— Значит, мы поняли друг друга.

— Кто же и когда остановит нас?

— Самому Богу-отцу это не под силу. Поймите меня. Я занимаюсь своим делом. Возделываю, так сказать, свой сад.

— Кладбище вы возделываете.

— Все лучше, чем оказаться удобрением для него, — сказал майор Смард, гордый отпущенной остротой.

Женщина, похожая на Неджму, возникла из клубов дыма на танцполе. Она направилась к нам и села напротив меня. Майор Смард был с ней знаком.

— Как дела? — спросил он, положив руку на ее обнаженное бедро.

— Хорошо, милый.

— Хосин, позвольте вам представить… — сказал майор не очень уверенно. — Я… что-то я подзабыл твое имя. Тебя зовут…?

Брюнетка сурово посмотрела на него, потом, переведя взгляд на меня, смягчилась.

— Наримена.

— Хосин… Наримена.

Я протянул ей руку. Как бы не увидев ее, она перегнулась через стол и поцеловала меня в губы.

— Предпочитаю так, — сказала она, сияя улыбкой.

Красивым движением головы она отбросила назад волосы. Взяла прядь волос и медленно пропустила ее между пальцами.

— Слушай, я тебя так люблю, — сказал майор.

— Я тоже, милый.

— Наримена, я тут объяснял Хосину…

Майор подыскивал слова.

— Вот что. Я пытался убедить его работать со мной. Кстати, подойди-ка.

Наримена поднялась и села ко мне на колени. Обвила рукой мои плечи. Ощущение ее тела на моем пробегало по мне, как электрический ток. Ее волосы источали аромат амбры. Ее грудь прижималась к моей щеке.

— Вот так лучше, — сказал Смард. — Я тебя лучше вижу.

Она возвышалась над толстячком-майором.

— Твои желания — закон.

Наримена пальчиком постучала по моему носу и стряхнула свои волосы на мое лицо. Она прошептала:

— Ты плохо ведешь себя с майором.

Ее рука скользнула ко мне между ног. Я вздрогнул.

— Ты тверд, мой мальчик, — шепнула она.

Наримена продолжала вполголоса говорить со мной, одновременно лаская мой член.

— Я был прав, — взвизгнул майор. — Он бесчувственный, этот юноша. Айсберг. Я предложил ему славу. Он отмел ее. Вот так.

Он провел рукой по столу.

— Всех их взять за яйца, — сказал он, сжимая кулак.

Язык Наримены играл с моим.