Первый шаг - [41]

— Ну что, тебя устраивает, если мы поговорим здесь? — спросил он, когда они уселись за столик.

— Вполне.

— Тогда выкладывай, в чем дело, — сказал Джим, поглядывая на часы.

— Дело в том, — без обиняков начала она, — что ты должен отменить помолвку.

В первую секунду Джим подумал, что ослышался.

— Что ты сказала, Келли? — переспросил он.

— То, что слышал, — ответила она и схватила его за руку. — Послушай, Джим, ты даже не представляешь, насколько это серьезно. Тебя хотят обмануть…

— Да ты рехнулась, Келли! — оборвал ее Джим. — Подумай хорошенько, что говоришь!

— Я знаю, что говорю.

Ее лицо пылало, голос срывался от нетерпения. Золотистая прядь выбилась из затейливой прически. Тонкие пальцы судорожно впивались ему в руку. На мгновение Джиму показалось, что Келли и впрямь сошла с ума. Но настойчивость, горящая в ее глазах, убеждала в обратном.

— Понимаю, все это звучит по меньшей мере странно, но ты должен знать, почему Нора согласилась стать твоей невестой, — умоляюще начала Келли. — И я прошу меня выслушать…

Чем больше говорила Келли, тем сильнее вытягивалось лицо Джима. Под конец ее рассказа он сам стал похож на безумного.

— Ну вот, теперь ты все знаешь, — выдохнула Келли и с сочувствием взглянула на побледневшее напряженное лицо друга.

Она только что на собственном опыте убедилась, как тяжело осознать вдруг, что человек, которому доверял всем сердцем, обманщик и предатель.

Келли осторожно провела по густым волосам Джима. Как же нелегко ему сейчас, подумала она. Узнать, что любимая девушка выходит за тебя замуж только из-за денег…

— Джимми, — тихо позвала Келли, — я понимаю, в такой ситуации слова утешения вряд ли помогут, но…

— Замолчи! — раздалось в ответ.

Келли, наклонившаяся было к Джиму, отшатнулась. В темных глазах мужчины она прочитала такую злость, что ей стало не по себе.

— Только не надо делать невинного лица, — словно удар бича прозвучал голос Джима. — Я наконец понял, зачем ты пришла. Хочешь поссорить нас с Норой и расстроить помолвку? Вот уж не ждал этого от тебя…

— Но, Джим, — стараясь подавить рыдания, произнесла Келли, — я же объяснила тебе все как есть.

Джим улыбнулся, и она подумала, что такую улыбку уже видела сегодня в кабинете Дарка. Безжалостную, слегка насмешливую, от которой мороз пробегает по коже, несмотря на жаркий августовский день. Впервые Келли видела, чтобы Джим так улыбался.

— Думаешь, я поверил твоим сказкам? Да над ними будет смеяться даже ребенок. Приведи мне хоть одно доказательство того, что Норе нужны от меня деньги! И у тебя хватило низости приплести сюда моего дедушку. Да он знать не знает, кто такой Дарк!

Келли молчала. Она боялась, что тут же разрыдается, если произнесет хоть слово. Еще больше ее ужасала мысль, что Джиму станет известно о ее отношениях с Дарком-Грегом.

— Я ничего не выдумала, клянусь тебе, — произнесла она дрожащим шепотом.

— Тогда скажи, откуда тебе стало все известно.

— Не могу, — выдавила из себя Келли.

— Значит, я прав? — полуутвердительно произнес Джим. Как бы ему хотелось, чтобы Келли ничего такого не говорила минуту назад и все было бы как прежде!

Если бы она могла рассказать всю правду целиком! Нет, все, что угодно, только бы Джим не узнал, что она была любовницей Дарка!

И Келли опустила глаза.

— Как ты… как ты могла, Келли, — срывающимся голосом произнес Джим и быстрым шагом направился к дому.

Она закрыла лицо руками, и из ее груди вырвались глухие рыдания.

Глава 12

Леонард Сандерс отошел на несколько шагов от мольберта и в сомнении покачал головой. Постояв так с минуту, он поправил очки в золотой оправе и снова взялся за кисть, что-то бормоча себе под нос.

Несмотря на преклонный возраст, старший Сандерс отличался крепким телосложением и завидным здоровьем. Никто не давал ему больше шестидесяти, а когда он, посмеиваясь, возражал, называли шутником. Леонард и вправду любил всевозможные розыгрыши и не уставал повторять, что смех — единственное, что позволяет ему оставаться в форме. Когда он слышал рассказы друзей о всевозможных диетах, занятиях лечебной гимнастикой и тому подобных вещах, то только хитро улыбался. Многие не верили ему и считали, что Сандерс просто скрывает рецепт отличного самочувствия.

Вряд ли существовало что-либо, что могло надолго выбить Леонарда из колеи. Он ставил перед собой цель и упрямо шел к ней, преодолевая трудности со свойственным ему оптимизмом. Главное, любил повторять он, — это победа над собой, а если ее достигнуть, остальное придет само.

И действительно, за что бы ни брался Сандерс, всюду ему сопутствовал успех, будь то операции с недвижимостью, принесшие колоссальное состояние, или же этюд, над которым он работал уже вторую неделю.

— Так-так-так, — пробормотал Сандерс, критически оглядывая картину, — надо добавить еще немного кармина, а впрочем…

Он снова отошел, в задумчивости поглаживая аккуратно подстриженную бородку. Раньше Леонард гладко брился, но, занявшись живописью, решил, что так больше подобает художнику.

Он настолько погрузился в размышления о соотношении цвета и света, что даже не заметил, как дверь в мастерскую отворилась и на пороге появился Джим. Чтобы не мешать деду, Джим на цыпочках прошел в комнату и, усевшись на ярко-желтую табуретку, принялся с любопытством разглядывать этюд.