Первый Павел: Воссоздание радикального провидца из-под иконы консервативной Церкви - [34]
Мы сидим с нашей группой, как мы делаем каждый год, за пределами восточного конца храма на сломанных остатках алтаря, чтобы медитировать над упавшей балкой, которая когда-то была расположен высоко над главным входом во внутренней святыне храма. Сейчас она реконструирована и её большая греческая надпись четко читается на двух огромных кусках, и еще двух, которые были добавлены к тому времени, когда мы вернулись в сентябре 2004 года.
Сфокусируемся на надписи, вырезанной на балке, храмового комплекса посвящённого Афине и Августу, т.с. греко-римский божественный брак, заключённый на небесах. Мы даем перевод, и затем обсудим некоторые слова, которые могут ввести в нас заблуждение:
«Народ Афине покровительнице города и императору Кесарю Сыну Божию Богу Августу»
Мы сидим там каждый год, чтобы подумать об этой надписи и сосредоточиться особенно на трех основных титулах, данных первому правителю римской империи.
Император Цезарь. Из трех названий этой надписи первое автократор, на греческом языке, то есть император на латыни и на других языках. «Император» точный, но неадекватный перевод. Наша группа уже видела проблему, неделей ранее в Анкаре, где собственное политическое резюме Августа, а именно достижения Божественного Августа (Res Gestae Divi Augusti), был высечен на латинском и греческом языках на стенах храма первого века в Рим. В начале, среди своих различных военных триумфов, он отметил "двадцать один раз меня называли императором (Imperator)". Очевидно, что "император" означало нечто иное, чем "император" для нас.
Для Рима империум (”empire") означало законное право вести Римские войска в бой, а император был официальным титульным воззвание легионов к победоносному полководцу. Это провозглашение после сражения его войсками было необходимой прелюдией к возможному триумфальному шествию генерала в пределах города Рима.
Но для Августа все победоносные аккламации при нем принадлежали ему (двадцать одно). Все они слились воедино, так что император стал его собственным именем. Надпись "императора" за именем как награда за победу и надпись "император" перед, как здесь в Приене, как император Цезарь. В Августе военная победа воплощалась в нем самом, независимо от того, кто мог одержать победу в реальном сражении. Другими словами, первый, и он всегда был первым, титул Августа был "император", а это означало военного победителя как мирового завоевателя. Это означало всепобеждающий!
Сын Божий. Второй титул в этой посвятительной надписи: "Theou Huios" на греческом, "Divi Filius" на латыни и “Сын Божий” на русском. И здесь мы должны быть очень осторожны, потому что непонимание того, как Римское имперское богословие воплотилось в Цезаре Императоре, неизбежно приведёт к неправильному пониманию того, как христианское богословие Павла воплотилось в Иисусе Христе.
Греко-римское богословие признавало бессмертных богов (deus), подобных Зевсу или Юпитеру, но также и людей, которые были возведены в божественный статус (divus) подобного Гераклу или Юлию Цезарю. Такой апофеоз заслужили экстраординарные дары или трансцендентные блага, которые эти божественные люди внесли в наш мир. В рамках этого религиозного видения, например, Аполлон был dei filius, сын бога Зевса-Юпитера, но Август был divi filius, (приемным) сыном своего дедушки, обожествлённого Юлия Цезаря. Но греческий язык не делал такого различия - обе эти различные латинские категории, dei filius (”Сын Божий“) и divi filius (”сын Божественного“), вышли как theou huios (”Сын Божий").
Это было бы невозможно, да, именно невозможно, для Павла, чтобы назвать Иисуса Теу huios (“Сын Божий”) на греческом языке без создания конфронтационного эха с этим названием инаугурационного императора Рима. Как мы видели выше, он начал свое письмо к Римлянам-да, именно к Римлянам, с провозглашения «Евангелия Бога (Теос) . . . что касается его сына (Хиоса), который произошел от Давида по плоти и был объявлен сыном Божьим (Хиос Теу) с силой согласно Духу Святости через воскресение из мертвых, Иисуса Христа, Господа нашего» (1:1-4). В первых предложениях этого письма он объединил человеческую природу Иисуса как сына Давида с двойным утверждением о его божественности как Сына Божьего.
Воплощение Бога. Третье название в надписи: Теос Себастос на греческом языке, Divus Август на латыни, что значит "Бог Август". Опять же, мы видим латинское различие Divus и Deus, и греческое соединение обоих терминов в Theos. Когда мы смотрим на эту надпись, мы вспоминаем ту же комбинацию слов, во время нашего предыдущего визита в храм Рима и Августа в Анкаре.
Расширенное латинское название политического "Еванегелия" Августа читается так «достижения Божественного Августа, с помощью которых он подчинил весь мир империи [imperio] Римского народа и расходы, которые он нес для государства и жителей Рима». Но за углом храма на южной стене, большими греческими буквами эта надпись в переводе выглядит так: «деяния и пожертвования Бога Августа (Sebastos Theos), записанные на двух бронзовых колоннах в Риме». Ничего там о завоевании мира, но вместо латинского Divi F[ilius], или "Сын Божий", мы получаем на греческом Себатос Теос, или "Бог Август".
Шокирующие правда и откровенность библейских представлений о Боге приводят в растерянность многих читателей Библии. Как же древняя дикость, вопиющие картины жестокости и насилия в испорченном мире стали величайшей надеждой человечества на счастье и справедливость? Могут ли ужас и надежда главных тем священной книги быть понятны сегодня?Джон Доминик Кроссан – один из самых знаменитых и авторитетных современных исследователей Библии, яркий представитель новой волны поиска исторического Иисуса – наиболее интересного направления в современной библеистике.
Лучшие исследователи Нового Завета, Маркус Дж. Борг и Джон Доминик Кроссан объединились, чтобы показать радикального и малоизвестного Иисуса. Оба автора обнаружили, что для многих христиан неясны детали и события последней недели, предшествующих распятию Иисуса. Используя Евангелие Марка, как своего проводника, Борг и Кроссан представляют хронику последней недели жизни Иисуса. Они начинают свою историю в Вербное Воскресенье с двумя триумфальными входами в Иерусалим. Первая - это процессия римского наместника Понтия Пилата, возглавляемая римскими солдатами, символизировала военную мощь империи.
В «Величайшей молитве» Джон Доминик Кроссан, ведущий ученый в области поиска исторического Иисуса объясняет революционный смысл молитвы, которая служит краеугольным камнем христианской веры — Молитвы Господа.
Впервые на русском языке самая известная книга мэтра современного религиоведения Маркуса Борга! Один из лидеров скандального Семинара по Иисусу написал книгу о бунтаре и мистике Иисусе. Борг показывает, как понимать поступки и слова Иисуса из Назарета на фоне социально-политического устройства мира, в котором он жил: тяжелое положение крестьян, произвол религиозного истеблишмента, римская оккупация, и пишет о перспективах современного христианства — знаках надежды для верующих, преодолевших тупики фундаментализма и натиск массовой культуры.
Святитель Феофан Затворник писал: «…Молитва молитвою, а доктора докторами, и докторов Бог дал, и к ним обращаться – Божия есть воля. Господь со Своею помощию приходит, когда естественных средств, Им же нам устроенных, оказывается недостаточно. Поэтому молиться будем, а естественными средствами все же пренебрегать не следует. Ищите и обрящете». Краткие жизнеописания и наставления православных святых, молитвы от разных недугов, в скорби об усопших, благодарственные молитвы по даровании Господом исцеления, рецепты настоев и целебных сборов, секреты лечения медом и другими продуктами пчеловодства.
В то время как Православная Церковь остается верной, чистой Христова и Апостольского благовестия, западный мир все более удаляется от апостольского наследия, все более отходит от той основы Благой Вести, которая была и навеки остается сущностью христианской проповеди: «Мы видели и свидетельствуем вам новую Жизнь», и «возвещаем вам сию Вечную Жизнь, которая была у Отца и открылась нам», и «Мое Царство не от мира сего»…Протоиерей Митрофан Зноско-Боровский.
В первый том Собрания сочинений митрополита Киевского и Галицкого Антония (Храповицкого) (1863–1936) вошли его наиболее яркие богословские труды разных лет. Представленные работы, несмотря на спорность некоторых из них (в первую очередь это относится к «Катехизису»), по праву занимают почетное место в сокровищнице русской богословской мысли.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Конфуцианство тем отлично от других религий, даже от восточных, что те, в сравнении с ним, все же имеют некоторое сходство с западными, так что невольно рождается вопрос: религия ли это?Этот вопрос мы лучше всего решим из рассмотрения происхождения конфуцианства, или, лучше сказать, всякий может решить по-своему, потому что у всякого может быть свое понятие о религии…».
В этой статье анализируется один из самых значительных элементов антропологии растафарианства — dreadlocks. Эта причёска важна для всех растафари. В этом исследовании были проанализированы отношение растафари к dreadlocks и их символика. Опираясь на полевой материал, представленный в работах западных исследователей (Gerald Hausman, Barry Chevannes, Noel Leo Erskine, Ras Steven, Werner Zips), интервью и биографии растафари, мы можем сказать, что dreadlocks — символ веры и спасения. Эта причёска утверждает новую судьбу человека — растафарианскую судьбу.