Первый мотив - [19]

– Нет, она все телефоны поотключала.

– А после того, как Леонида арестовали, вы не созванивались?

– Нет. Я хотел позвонить – спросить, признаваться ли, что был у нее. Потом решил не будить лихо. Нужно ей будет, сама объявится. Пока не объявлялась.

– А как тебе моя версия? Могла, по-твоему, Оксана организовать это убийство, чтобы посадить мужа?

– Запросто. – Серегин снова помрачнел. – Газетные сплетни – это для нее мелковато. Вот убить девчонку, которая позарилась на ее мужа, и свалить убийство на Леньку – подходящая месть. Но, если за этим стоит Оксана, боюсь, искать тебе доказательства до конца жизни. У нее же на жаловании, небось, до хрена спецов, чтобы всякие грязные делишки обделывать. А они улик не оставляют и признаний не делают. Лучше бы злодеем кто-нибудь попроще оказался.

– А ты не бойся раньше времени. В прошлый раз Оксана свои грязные делишки обстряпала с помощью подвернувшегося под руку урода-любителя. И обстряпала вполне успешно. Так с какой стати ей на этот раз на спецов тратиться? Тем более, что спецы могут потом и за горло взять.

– Ну ладно, удачи. У тебя ко мне еще вопросы есть? Кстати, звать-то тебя как, сыщик?

– Игнатом. Вопросы пока вышли. Появятся – позвоню.

На обратном пути он все-таки угодил в "пробку". Зажатый со всех сторон майбах, двигаясь с фантастической скоростью пять метров в минуту, порыкивал тихонько, но сердито, и через некоторое время Игнат поймал себя на нелепом чувстве вины перед чудо-машиной. Чувство это усилило и без того немалое раздражение, быстро доведя его до той стадии, когда оставаться за рулем просто опасно: самоубийственный соблазн плюнуть на все и "дать по газам" становился почти неодолимым.

Тут Игнат сообразил, что с ним что-то сильно не так. Безумные порывы ему, вообще говоря, не свойственны. Похоже, что причина его чувства вины – и раздражения – гораздо более рациональна, чем кажется. Он заставил себя сосредоточиться на дыхании, и где-то через два десятка вдохов-выдохов (восемь секунд вдох, четыре – выдох) причина открылась ему во всей своей прозрачной недвусмысленности. Он идиот! Доверившись женской интуиции и словам Воробьева (которого уж никак не назовешь лицом незаинтересованным), выложил перед Серегиным все карты. Сообщил о своих подозрениях в адрес Подольской не кому-нибудь, а ее любовнику! Мало того, упомянув о прошлом преступлении Оксаны, бездумно подставил Нику.

А ведь Нике и без того грозила опасность. Подольская-то провалами в памяти не страдает! Она наверняка видела невесту отца три года назад и вполне могла узнать свою жертву теперь. Единственное, что до определенной степени защищало Нику, – это уверенность Подольской, что девушка мертва. Но гениальный сыщик Герц непринужденно уничтожил эту защиту, выдав свою осведомленность любовнику убийцы. Откуда гениальный сыщик мог получить сведения о преступлении трехлетней давности, если не от Ники? Едва ли сама Оксана или гнида-Кеша посвящали кого-либо в свою грязную тайну…

Конечно, сколько-то времени у Подольской уйдет на проверку Кеши. Да и Серегин вряд ли помчится звонить любовнице немедленно: сначала обмозгует все "за" и "против". Может и вообще "придержать" информацию. Но Игнат обязан исходить из самого неблагоприятного варианта. А это значит, что у него есть не больше пары часов, чтобы найти для Ники надежное убежище и вывести ее из игры. Но сначала нужно ее предупредить.

Игнат достал из кармана мобильник и нажал на кнопку "Вкл." (перед беседой с Серегиным, он отключил телефон, чтобы звонок не помешал разговору). Тут гусеница замершего транспортного потока судорожно дернулась и поползла вперед. Игнат бросил телефон на соседнее сиденье и включился в "гонку". За то время, что он перемещал пофыркивающую от нетерпения машину на очередные пять метров, мобильник дважды пиликнул, принимая сообщения.

Первое гласило, что Ника сегодня дважды ему звонила, в последний раз – сорок минут назад. Во втором сама Ника писала, что хотела с ним посоветоваться, но за отсутствием связи постарается справиться самостоятельно. Отчет он может найти в электронной почте.

Игнат тут же послал помощнице вызов, но после нескольких гудков ему ответил автомат: "Абонент не отвечает, попробуйте перезвонить позднее". Чертыхнувшись, он отправил просьбу: "Ника, позвоните мне сразу, как только получите это сообщение. Это ОЧЕНЬ срочно", и вошел в почту. Присланной Никой отчет был лаконичным.

"Из беседы с учителями (Осиповой М.Е., Разумовичем Ю.С., Смирновой Н.М) и мамой А.Т. Натальей Андреевной выяснилось, что Аня была открытым, доверчивым подростком. Никто из них не заметил перемены в характере девушки вплоть до ее отъезда в Москву. Тем не менее перемена и событие, ее повлекшее, должны были произойти еще в Смоленске. Это следует из того, что после выпускного вечера Анна неожиданно решила поступать во ВГИК (вуз с самыми ранними экзаменами) и ускорила отъезд, а потом ни разу не приезжала в родной город и прекратила отношения с ближайшей подругой, Ириной Агафоновой. Реакция последней на мои вопросы об Анне подтверждает, что причина разрыва серьезна, хотя Агафонова делает вид, будто это не так.