Первый День Службы - [88]

Тот вчерашний старик непременно умрет, и никакая высшая истина ему не поможет. Так же и Витька непременно должен сделать все, чтобы добиться своей цели — Ларочки. Если не успеет он, Ларочкой завладеет кто-нибудь другой, и она будет потеряна для Шпалы навсегда. Что ни говори, а первая любовь и девичья невинность невосполнимы. Какая всеобщая справедливость может объединить его интересы и интересы старика в одно целое без ущерба обоим? Какая справедливость сможет объединить интересы всех? Ведь на Ларочкин распускающийся бутон не один Витька претендует, и в пролете останутся многие, а вкусит лишь один! Так какое Витьке дело до всего остального человеческого мира, если он весь, вместе взятый, не сможет восполнить ему потерю Ларочкиной первости?

Сколько судеб губит за свой век красивая женщина? Сколько жизней ломает она еще в девичестве, в школьные годы. Непреходящий праздник ее жизни бульдозером идет по чьим-то хрупким надеждам, трепетным сердцам. Путь ее, как путь всепожирающего чудовища, умощен костьми жертв. Сколько драм, сколько трагедий хранит в своем спуде этот ровный блистательный ее путь, похожий на взлетную полосу. Отданные ей верные души, она, как перья, воткнула в крылья своего самолюбия и на них взлетела над всеми обманутыми, обобранными и убитыми ей горемыками. Взлетела, чтобы потратить свой полет на порок. Насладиться роем бездушных, но импозантных трутней, и под конец, обкусив себе крылья, бросив их как хлам в печь, осесть где-нибудь в далекой стороне, где не достанут ее рожденные ползать, обескрыленные ею, а местные не знают ее прошлых дел. Вслед за этой женщиной весь мир идет путем порока. Красивых женщин нужно пуще кровожадных убийц вылавливать, сажать за решетку и содержать, как хищных зверей в зоопарке, где каждый за определенную плату в равной степени может насладиться их обществом. Или. может быть, выдавать ее как приз ударникам труда по специальным талонам на определенное количество времени. Перевыполнил план — получил талон на час обладания красавицей! Представляете, как бы у нас тогда подскочила сразу производительность труда? Мы бы пятилетки не за три, а за год выполняли! Разве может красивая женщина принадлежать одному или быть достоянием немногих избранных? Она как подлинное искусство, как бесценное сокровище должна принадлежать всем, быть достоянием всего человечества!

Но раз этот мир устроен так, а не иначе, раз талонов не выдают и очередности нет, неудачники пусть плачут! Если его отделяют от счастья только джинсы, часы и клевая рубаха, то он почти счастлив. И страдания потерявших эти наряды не перевесят его всеобъемлющую суть. Ведь это для него на всю жизнь: либо удача — либо поражение. И на всю жизнь он останется, сообразно этому, либо счастливым и, значит, излучающим добро, либо ущербным, злым, сеющим жестокость. Разве соизмеримо это с чьими-то тряпочными неурядицами? И, подумав так, Витька зашагал еще быстрее навстречу судьбе. Редкие встречные решительно не годились для задуманного Витькой предприятия. Они были то слишком могучи, то слишком просто одеты. В глазах их плясала пьянящая радость пробуждения, а это не годилось. Для насилия нужна ущербность в душах, страх в глазах. Ограбляемый должен быть внутренне готов к тому, чтобы его ограбили, согласен с предложенным ему исходом хотя бы наполовину — иначе это не грабеж, а мародерство.

Поразмыслив, Шпала отправился в пригород под мост. Здесь, за рекой, от рабочей окраины по железнодорожной ветке, замасленной, забросанной окурками, заплеванной, среди чахлых болотных кустиков и облезшей травы, должны были притекать в город люди на работу, на учебу… Сам мост обязан был по расчетам Витьки навевать у потенциальной жертвы чувство опасности. Недаром ведь все знаменитые злодеи подстерегали свою добычу именно в таких местах: в дремучих лесах, в кривых балках, под мостом на большой дороге. Здесь сама поэзия пейзажа разбойничья, сама обстановка давит и наполовину уничтожает сопротивление, ломает волю. И названия у этих мест, как правило, соответствующие: Мертвая балка, Попов мост (попа пришили). Бывалый смельчак и тот задумается, усомнится: «А вдруг…!» И, значит, никакого обмана и злодеяния. Здесь свершается то, что и должно здесь свершиться. Видно, есть какое-то высшее предначертание о том, где можно грабить, а где нельзя, и Витька вчера по глупости силился переступить через неприступное. Все правильно! Ведь и злодеи не грабили калек, бедных и сирых. А того, кого всевышний порядок разрешает грабить, у того это в глазах написано. Ведь от многого немножко — не кража а дележка! Он сам знает о том, что неправильно живет и оттого глаза у него бегают. Город это их вотчина, а мосты и закоулки — владения разбойников, где они собирают свою дань.

Витька скоро добрался до моста через железную дорогу, однако выжидать под ним не стал. Ему нужен оперативный простор, мост — это для случайных, редких путников, а сейчас народ хлынет на работу потоком. И Шпале важно не упустить, выхватить из этой стихии отбившуюся щепку, как волк тащит ягненка из под опеки пастухов. От моста до селения было расстояние с километр безлюдного полотна и Витька двинулся по нему навстречу неизвестности. С противоположного конца вскоре показалась одинокая фигура. Они сближались и по расчету должны были сойтись где-то на середине. Шагая наиграно легким, беззаботным шагом, Витька украдкой осматривал фланги и нашел их безлюдными. Оглядываться он не рискнул, это могло насторожить встречного, на котором вскоре стали различимы форменная фуражка и китель железнодорожника. Однако, от домиков показалась еще одна фигура пестро-одетая, явно не в рабочую одежду. Сердце в груди Шпалы заколотилось возбужденно и прерывисто, он сбавил ход. Второй вариант несомненно превосходил первый в смысле грабежа, однако, уступал ему в диспозиции. В то время, как с железнодорожником они могли сойтись где-то на середине, со вторым выходило в лучшем случае на одной трети расстояния, считая от окраины поселка. Однако, встреча с первым будет на виду второго. А встреча со вторым? Не появится ли кто-нибудь еще? Эх, как Витька устал от всех этих «если»! Все так же неторопливо шагая по шпалам, он пропустил железнодорожника и теперь заклинал лишь, чтобы до их сближения не показался из селения еще кто-нибудь. Все пока что этому соответствовало.