Первый День Службы - [247]

Осенний день короток. Когда приехали в Харьков, густая тьма уже плотно навалилась на бывшую столицу. Выгрузились и расположились на втором этаже вокзала. Здесь уже размещалась аналогичная толпа таких же как и они оборванцев. Объединившись, «командиры» заперли входы и выходы с этажа. Дескать, в городе вам все равно делать нечего: выглядите бичи бичами, вас первая же ментовка заметет. Принялись раздавать сухой паек: рисовую кашу с мясом в консервных банках. Для чего разбили команду на звенья и назначили в них старших. Положенное количество консервов им и вручили. Через минуту те же сержанты, но без капитана все отобрали назад, обещая взамен водку в вагоне.

По прибытии на «Самостийную Украину» Витька был уже хорош. Потому, все дальнейшее происходило словно в тумане. Ежели б не запрет покидать этаж, он может статься, так и сидел бы там, куда приземлился — на лавке у окна. Теперь же нелегкая подняла стойкого искателя приключений и швырнула в очередную авантюру. Демон-искуситель явился в образе Потапа.

— Давай вылазку сделаем!

— Куда?

— Как куда, за вином. конечно. Забыл Манин четвертак?

Ну на кой черт, спросить бы Шпалу ему вино? Когда он до части положил себе за правило пить только водку. В дозе которой, тоже однако, на данное время не нуждался. Не вино было дорого — приключение! Это же исторические минуты Витькиной судьбы. Всю жизнь потом он сможет врать, как с оцепленного этажа, обойдя посты пробирались рекруты за пойлом. Армию — Шпала знал из практики, мужики вспоминают при каждой второй пьянке. Раз сотворил и весь век рассказывай! Далее! О чем же он, иначе, станет писать в своей книжонке, когда грянет демократия и нужно будет искать пути к обогащению? Кто-то из великих авантюристов сказал, что самое выгодное помещение капитала — вкладывание его в приключения! Витька это высказывание целиком поддерживал, так мог ли он поддаться чувству усталости? Особый шарм операции придавало то, что никто не знал, когда отправка: может через минуту, может через час.

Разработали следующий план «Буря в пустыне»: Потап тащит Шпалу, поддерживая за пояс, на выход и объясняет сержантам-стоРОЖАМ, ЯК чОловИку плохо: тошнит, вот-вот вывернет наизнанку. У Витьки, естественно, глаза под лоб. Уловка прошла с тем только нюансом, что Шпала переиграл и найдя первый же темный угол, действительно срыгнул. Шли, стараясь обходить фонари. Купонов в оное время на Украине введено не было. Своих денег тоже. Вино продавалось в каждом магазине и стоило 98 коп. (Как раз попалось «Волжское») Потому отоваренный четвертак пришлось нести назад в завязанной узлом Потаповой куртке. Да еще каждому в карманы запихнуть и за пояса брюк. Наверное похоже выглядели обвешанные гранатами панфиловцы, когда шли на немецкие «Тигры». Доперли кое-как груз до вокзала. Теперь его нужно было контрабандно внести на этаж. Посовещавшись, прикинув так и эдак, решили забросить через окно. Кликнули маячившую на втором этаже фигуру.

— Икский?

— Нет.

— Позови кого нибудь из Икских, из самого города. Лучше всего Бубу. Скажи — там ребята ждут.

Через некоторое время донесся условленный свист. Это явился Косторский и с ним Калач. Кидали на пару: Потап Бубе, Шпала Калачу. Ответственное дело: подбрасывать бутылки. Но, поверите ли, не разбили ни одной! На все предприятие с вином ушло минут двадцать. Еще десять длилось распитие. Потом за пойлом ушла другая партия, уже из четырех человек. В соседней команде ребята тоже не дремали. Примерно через час-полтора разброд в стане призывников обоих фракций был полнейший. Челночные рейсы совершали бригады поставщиков спиртного. Несмотря на запрет многие шлялись туда-сюда по нижнему этажу и платформе. В окна летели пустые бутылки, задевая прохожих, углы вокзала залили пятна блевотины. Вином вся колонна затарилась, как на войну: кто сколько унесет. Пьянка не прекращалась. С трудом, все хуже и хуже удавалось сержантам поддерживать какую-то видимость порядка. В ход пошло рукоприкладство, которое одно только и могло облагоразумить зарвавшихся. Потап случайно заметил в толпе Маню. «Застенчивая девушка» изо всех сил жалась к капитану, прямо по пятам за ним ходила. Это и сгубило ее невинность.

— Вон, — крикнул Потап, подбегая к Витьке и тыча через зал пальцем, — Маня! Пойдем!

Шпала сослался на то, что пьян в стельку. Садист тоже был не трезвый. Он увел сопротивляющегося пидораса прямо из-под капитанского носа, во всеобщей толчее обхватив, точно родного брата за шею. Видя тщетность сопротивления, Маня покорилась своей участи. Потап тащил петуха в тупиковый коридор служебного входа. За ними не отставал Хорек. И скоро у коридорчика оказалась, закрывая его, толпа человек из шести-семи. «Охрана» то и дело менялась. На счастливую Хорькову рожу было невыносимо смотреть. Шпала крикнул его, и сидя снизу треснул по морде.

— За что? — взвизгнул гребарь-перехватчик, ухватившись за подбородок.

— Че, сука, лыбишься? Запалить всех хочешь?

Все вертелось, все кружилось перед глазами. Прилетел кто-то из солдат, крикнул на посадку. Шар у Витьки был уже залит основательно, у других видимо тоже. Потому своих покупателей от чужих в личность не отличали. Прибежали, уселись в поезд человек двенадцать. Вдруг появляются такие же вояки, кричат «вылазь!» А первые: «Нет, сидеть!» «Белые пришли — грабють, красные пришли — грабють! Ну куды крестьянину податься?» Эти бесноватые принялись драться друг с другом из-за призывников. Содом какой-то! Сам черт ничего не разберет. Бились они бездарно. Витька уже вскочил, желая вмешаться: навинтить по калгану тем и другим, и таким образом покончить спор! Но вспомнил, что находится в армии. Не его это собачье дело, в военные конфликты влезать! Сел, принялся подначивать обе стороны. Оказывается, тут на вокзале и не две вовсе команды, а множество. «В конце концов, среди концов, мы, наконец, найдем конец?» Новые оказались сильнее, отбили новобраТцев. Хотели тут же на Шпалу наехать за борзость. Однако Витька заявил, что немедленно переметнется в стан оппозиции. Поскольку убедительных доказательств ни у одной из сторон нет, то и взятки с него гладки! А свое недостойное поведение во время разборок объяснил тем, что является страстным болельщиком, любителем петушиных боев и ничего не может с собой поделать. Его обещали подлечить в самое ближайшее время.