Первый День Службы - [222]

, держа интервал в два шага. Та, мыча что-то нечленораздельное, вяло катилась по полу. Спереди в темноте спальни раздался шорох, сзади шухер. Шпала метнулся на хипеш и чуть было не поймал на калган ящик-стул. Сработала реакция. А говорят это плохо, когда оная свирепствует! Если на Берегу Слоновой Кости, например! Рука с ножом прикрыла голову от удара, смягчила его, но сама повисла плетью. Досталось слегка и черепной коробке. В тот же миг и сам налетчик пырнулся на Витьку. Плохо его попортил, оказывается! Не думал Шпала, что когда-нибудь научится боксировать ногами так виртуозно! Левая (он определенно левша) встретила неприятеля, кажется даже попала оному в живот. Клиент сложился на ходу. Ребром правой руки Витька нанес ему удар по шее, когда тип находился на подлете. Все длилось считанные мгновения. Сзади на шею кинулась лярва. Снегурочка была тоща, потому, усевшись на спину, не опрокинула Шпалу. Все же несколько мгновений она отвлекала на себя его внимание. Тут-то и ломанулся в последний и решительный бой раненный людоед! Он погиб в схватке, как и положено натуральным хычникам. У Витьки просто не оставалось выбора и раньше, чем он сам опомнился, рука с ножом вылетела вперед, ткнулась во что-то мягкое. Она казалась все еще чужой. Как удар прошел, неизвестно. А зрение не возвращалось в полном объеме! Дело в том, что лярва, верно угадав единственный путь спасения, сидя на Витькиной хребтине, делала все, дабы лишить Шпалу его временно или окончательно. Она изо всех сил дергала Витьку за уши в разные стороны, либо пыталась когтями выцарапать ему «шнифты». Потому одной, а иногда и всеми двумя, Груздю постоянно приходилось отдирать ее пальцы от глаз. Шпала перехватил нож в правую руку и принялся писать им перед собой наугад. Вскоре лезвие перестало встречать на собственном пути преграды. Тогда он обратил жало внутрь и постарался уколоть им у себя за спиной. Раздался вопль и груз покинул Витькины плечи. Еще за миг до последней кровавой развязки Шпала слышал с изнанки шорох и потому успел сориентироваться. По сравнению с прошлой битвой ему определенно везет, хотя, ну его на… такое везение! Позже обжатый фраер яростно пинал распростертые на полу тела. Калечил добросовестно и в основном из панического страха за собственную жизнь, к которой лишь минуты назад относился так скептически!

Задумал черт вешаться. Выбрал на берегу пруда наклоненную к воде иву, привязал к самой макушке веревку, надел на шею петлю и прыгнул вниз. А ветка возьми да обломись! Рухнул рогатик в воду. Барахтается в ней, приход ловит! Наконец освободился кое-как от петли, дотянулся до берега, вылез. Отдышался чертила и говорит: «Фу, ну его на фуй такое вешанье — чуть не утоп!!!»

Уработавшись до полного изнеможения присел Витька на ящичек, хозяевами услужливо представленный. Стал размышлять логически. Мыслить дедуктивно. Два трупа. Групповое убийство на дому! Всю милицию на ноги подымут, искать будут. Без разницы, что личности терпил скорее всего установить не удастся. Если семейство разбойничков жило скрытно, то рюхнутся о них не скоро. Возможно даже когда. Это было бы хорошо! Главное для Шпалы постараться уничтожить собственные следы. Устроить здесь пожар? Глупо! Тогда хипеш поднимется сейчас же. А уносить отсель жмуриков — палева больше чем выгоды: наверняка соседи увидят! Короче, лучше всего вспомнить, где он тут мог наследить, замести и убираться по-тихому! Этих щас добить, чтобы верняк.

Витька встал, направился к кукле. Перевернул носком туфля ее тушу вверх лицом. Только наклонился нанести удар, как стерва ожила. Прикидывалась, лярва! От сего фольтика Шпала резко катапультировался. Хотел тут же вернуться и дожать, чтобы не подняла шум. Но штопорнулся. Стоять, Казбек! Скомандовал сдержано, как можно спокойней и уверенней:

— Очухалась, сука!? Слухай, падла, сюда! Без возражений. Сейчас ты при мне пошинкуешь своего муженька-подельничка в мясо для борща! За это останешься жить. Поняла?

План у Витьки был такой, что Кобыла, ежели она не сильно пострадала и способна передвигаться сама, заметет следы еще лучше! Ей ведь «мусор» из избы выносить тем более ни к чему. При данном раскладе, возможно, ни группового, ни какого другого убийства вообще не обнаружится!

— Угу!

— На рысях ползи за инструментом. Где хранятся ваши приправы?

Молча кошелка четырьмя костями погребла к кухне. Ничтяк, жить будет! Зазвякала оттуда посудой.

— Эй, тише! Не поднимай лишний шум!

— Не ссы! — отстукала шлюха. — Соседи сюда нос не суют. Приучены!

— А все одно, палево ни к чему, ни тебе ни мне!

Когда лахудра приволокла инвентарь и собралась ужо пилить горло сожителю, подал признаки существования и тот:

— Стой, мразь! Совсем опаскудела. На вора грабки подымать? Жучка локшевая!

На что Кобыла ответствовала:

— Тебе всяко разно кранты, а я жить еще хочу, мне вышка не корячится!

— Лучше уж я сам себя порешу, чем от какой-то бляди смерть принимать. Эй, дай-ка сюда МЕССЕР!

— Стоп! — отозвался наблюдавший за ходом переговоров Шпала. — Никаких острых предметов!

— Не менжуйся, — вставил ниньзя, — я без понтов…