Первый День Службы - [135]

— Вась, вставай, сейчас мы его!

Поняв, что промедление смерти подобно, Саня отважно кинулся на оставшегося противника и нокаутировал его. Он успел уже отдышаться, а враги Горбаня все лежали и никого по близости не было видно, ведь был глубокий вечер, а темнеет зимой рано. Стоило ли делать такую большую пробежку перед столь коротким боем? Даже как-то обидно стало за соперников! Тогда, расхрабрившись, Саня привел в чувство и вырубил вновь одного, потом второго, потом обоих сразу. Так, по его словам, Горбань тренировался на претендентах часа два, не давая беднягам замерзнуть.

— Вы же собирались меня бить, ну, давайте, бейте! Я вас даже потренирую!

Когда надоело просто бить, поставил учеников в боксерские стойки, показал, как правильно наносить удары и заставлял нападать… Под конец «уставших» спортсменов приходилось прислонять к стенке, чтобы не падали, но руки тренер заставлял во что бы то ни стало держать у подбородка!

У Горбаня, очевидно, была мания преследования, или она развилась вследствие постоянного напряжения и настороженности. Его, кажется, ловила местная шпана, но определить конкретно в каждом случае, засада ли это или посторонние, было трудно! Саня и не утруждал себя домыслами! Бил всех подряд, приблизившихся к нему ближе протянутой руки… А потом уже выяснял детали. Через три месяца вынужденной обороны его имя знал уже весь «блатной мир» города. Ну скажите, трудно ли заработать приличный авторитет среди доармейской (да и некоторой послеармейской) публики? Так он поверил в себя.

Неофициально даже тренер Петров советовал неудачникам в группе такую вещь:

— Ты пойди к пивному ларьку, где брюхатые дяди пиво пьют, дождись пока кто-нибудь начнет к тебе приставать и вдарь, тогда все у тебя наладится!

Действительно, Шпала, кажется, не знал ни одного хорошего боксера, который пренебрегал бы уличными тренировками. Один из парней в их группе специально для этой цели разводил домой пьяных парней с вечеринки:

— Они всегда кого-нибудь зацепят, а я заступаюсь за друга!

Лучшего способа поверить, проверить себя, пожалуй, просто нет. Плохо только, что челюсти иногда попадаются слабые! Однако, Чаве это не грозило, и Витька подсказал ему проверенный способ:

— Толкни кого-нибудь плечом, наступи на ногу, словом, нарвись на скандал и… выруби.

С тех пор Чава одно время его замучил — завидев идущего навстречу тщедушного прохожего, он шептал Витьке на ухо:

— Сейчас я его вырублю!

И, уставившись на жертву, как удав на кролика, шел навстречу прямо лоб в лоб. В конце этой дуэли его или отпихивали или Чава в последний миг отпрыгивал сам.

— Нет, этот, пожалуй, слишком большой, опасный! Я сначала не разглядел, а потом подошел… — говорил он, когда мужик скрывался из виду, — вот следующего я!…

И все повторялось сначала. Иногда Чаву огибали и тогда он ликовал:

— Видишь, он менжанул! А если бы он сейчас завозникал, я бы его вырубил!

— Чава, кто же будет возникать, когда мы идем вдвоем, а он один? — удивлялся другу Шпала. — Ты прохаживайся сам, а я тут в кустах буду, на случай, если не получится и понадобится моя помощь! Если что — отмажу от асфальта!

Он ложился в кустах и катался со смеху, наблюдая за ходящим туда-сюда по тротуару Чавой. Ну и походка у него становилась, когда друг кого-то собирался вырубить, это не описать, это надо было видеть! Руку Чава всегда, сам того не замечая, держал наготове и как-то особенно ей подергивал, имитируя удар по воображаемому противнику. Он был грозен, как туча и полон решимости, но куда все это девалось, когда до жертвы оставалось шага два? Чаву отпихивали, а он дергался что-то крикнуть вслед, (типа: «Сам дурак!») но слова застревали у него в горле и, махнув рукой, вновь опустив тараном голову и набычив шею, Чава шел навстречу новой «жертве». После двух-трех таких, более чем часовых, безуспешных поисков, Шпала, насмеявшись вдоволь, объявил Сашке, что, очевидно, он просто лезет не в свои сани и лучше бы ему отступиться от этой безнадежной затеи, чем еще больше разжег раненое Чавино самолюбие. Друг его долго еще мучил своим «сейчас я его вырублю!» и шел на таран, особенно по пьянке. Это стало у него своеобразной манией, помешательством, психическим расстройством, порогом, через который он никак не мог, и оттого еще более хотел переступить. Так что одно время Витька стал избегать общество пьяного друга. Тогда Чава принялся возить из Грязного в город своего друга по радиолюбительству Сержика и пробовать при нем: «Гляди, сейчас я его вырублю!» Ему нужен был свидетель, поддержка. В конце концов Шпала стал опасаться, что Чава подвинется рассудком, и так в пьяном виде у него начинала дергаться неосознанно рука. Но все обошлось и рецидивы неизменно повторялись только в стадии глубокого опьянения. Сам едва стоя на ногах, Чава шептал как заклинание: «Сейчас я его вырублю!» и шел, стараясь попасть на цель.

А теперь, дорогой читатель, если тебе еще самому не расхотелось, я опишу обещанную технику удара и его тренировку. Только учти все прочитанное и не повторяй чужих ошибок!

Итак, техника удара.

Я опишу здесь принципы, пригодные для нанесения удара из любого положения. Все это, естественно, со слов «знатока» Шпалы, так что ко мне претензий, в случае чего, никаких. А Гроздева, если захотите, можете поймать в Икске и набить ему рожу (если, конечно, получится!).