Первый День Службы - [134]

— Что эти бабы! — как-то пооткровенничал Горбань. — Вот я вырублю в подворотне какого-нибудь жлоба и наслаждение при этом такое испытываю, какое мне ни одна баба дать не может!

В другой раз Горбань сказал:

— Знаешь, какая у меня самая большая мечта в жизни, розовая мечта? Встретить жлоба под два метра ростом и вырубить его, посмотреть, как он будет падать!

Потом оратор черной завистью завидовал Шпале, когда тот вырубил именно такого жлоба во время драки один на один в туалете так, что тот воткнулся мордой в писсуар. Все вышесказанное я описываю вам с тем, чтобы доказать уже прозвучавшую ранее мысль: у всех боксеров мозги набекрень! А также для того, чтобы была возможность проследить, откуда берутся маньяки. Узнав Санину судьбу, вы не посчитаете их существование делом слишком уж невероятным. Все просто: парень всю жизнь воспитывался без отца одной матерью, которая вымещала на нем злобу за покинувшего ее Сашкиного родителя. Через нее Горбань возненавидел весь женский строй, всю их породу! Ну, а остальное было делом случая. У него накопленное зло нашло выход через бокс, у другого, возможно, нашло бы через что-то другое… Суть не в этом! Забегая далеко вперед, скажем, что маньяка из Горбаня, к счастью, не получилось. Получилось, к несчастью, другое: как ему Шпала и предсказывал, Саня сел за кулак! (Оказывается, есть у Гроздева дар предвидения!) Только сел не до армии, а после, но зато основательно! Банальная для боксера история: не рассчитал удар, сломал кому-то челюсть и сотряс мозг. Получил три года. На зоне, слово за слово, треснул по челюсти еще одного. Тоже не совсем удачно, вернее, даже неудачно совсем! Клиент, падая, стукнулся затылком о бордюр асфальта… Смертельный исход! Горбаню добавили еще пятилетку и отправили на строгач в тайгу. Года через три после начала горбачевской перестройки он освободился по концу срока с надзором на ушах. Благополучно этот надзор пережил. Женился. Родил ребенка. Когда Шпала его в последний раз видел, работал все там же: на Энергомаше токарем. Получал, правда, терпимо!

После всех вышеописанных передряг Саня стал домоседом. Но до сих пор у него боязнь улицы — того, что пристанет вдруг какая-нибудь мразь, он не сдержится, стукнет по челюсти… А молодежь сейчас знаете, какая хлипкая! Сразу норовит копыта отбросить. В общем, обычная боксерская судьба. И прошлые свои подвиги Горбань вспоминать не любит. Его начинает мандражить, лезут в голову неприятные воспоминания, Сане хочется уйти от них, хочется выпить! А ведь он давно не пьет — боится потерять над собой контроль.

Но вернемся к нашим веселым временам, когда описываемые герои были еще вполне безмозглы и, значит, вполне счастливы! Так вот, баб Горбань недолюбливал (мягко выражаясь!), потому не уступил дорогу в подъезде на лестнице крале — своей новой соседке, задел ее плечом. Краля, как это принято в культурном обществе, обозвала Саню «козлом», на что в ответ он двинул ей под дыхало и оставил отдыхать тут же в тенечке. Придя через неделю на танцы, он узрел свою новую знакомую леди, идущую к нему в сопровождении двоих. Видимо, Горбань ощутил легкий сквознячок, потому что, недолго думая, потребовал назад сданное было в раздевалку пальто, однако, согреться как следует на морозе не успел, потому что эти джентльмены потащили его обратно с улицы в теплынь за рукава. Саня был, как уже нами достаточно убедительно здесь сказано, довольно робкий и застенчивый парень, не умел знакомиться с дамами, поддержать разговор с мужиками (если только он не касался бокса!), потому не нашел ничего лучшего в сложившейся ситуации как пнуть одного из членов по колену, добавить ребром ладони по затылку и кинуться наутек. Бегал Горбань нормально, поэтому вполне понятны просьбы его навязчивых попутчиков сзади не бежать так быстро и подождать их. Но ведь новые его незваные знакомые так спешили обрадовать Сашку своим общением, что даже не захватили своих пальто, и теперь могли свободно простудиться, упарившись от темпераментного бега и резко остановившись. Нужно было достичь какого-нибудь закрытого помещения, но ничего сколько-нибудь достойного Горбань в этом районе города не знал и бежал наугад. «Штирлиц бежал по лесу скачками. На опушке качки наконец-то отстали!» Преследователи нередко кричали встречным, чтобы те задержали лидера, и Саня с трудом отвязывался от ласковых объятий болельщиков. Короче, кросс был славный! Играли в догонялки по всему городу. Во всяком случае, Сане так показалось. Один раз уже совсем было настигли, но в проулке, куда он нырнул, ребятня натянула, забавы ради, проволоку на уровне горла взрослого человека. У Горбаня хватило реакции поднырнуть под нее, а преследователи со всего маху, как фашистские мотоциклисты в фильме о партизанах, налетели, крякнули и сделали сальто назад. Однако, мстители попались упорные и не прекратили преследования. Их старания позже были достойно вознаграждены! С красными кровавыми полосами на глотках, хрипящие и выкрикивающие угрозы, они казались застенчивому юноше еще страшнее. Обезумевший от страха Горбань решил укрыться от погони в отделении милиции (благо, он понял что бежит именно туда!) собрал в горсть силенки, поднажал, и уже забежал в арку ведущую в милицейский двор. Тут его и настигли. Рука одного из злодеев ухватила Сашку за плечо, по инерции его развернуло и Горбань увидел кулак, летящий ему навстречу. Механически, не успев ничего даже подумать, Саня выполнил нырок с ответным боковым ударом. Поэтому крайне удивился, когда «бандит» вдруг обмяк, и, расставив ноги, по словам самого Горбаня, «как проститутка» улегся в углу арки отдыхать. Второй подоспевший мститель, увидев товарища отключенным, сам нападать не решился, но прыгал вокруг Горбаня и кричал: