Первый День Службы - [121]
Одним словом, каждая сторона осталась при своем мнении в этом вопросе. (Внешний противник — это хорошо! Он сплачивает людей, заставляет забыть прошлые обиды. Это лучше, чем междоусобицы в поселке во времена безделий. Так же как и здоровье целой нации определяется ее сплоченностью. И тут мы подходим к гитлеровскому пониманию того, что война необходима, без нее общество мельчает.) Затем вышла делегация заводских. Им объяснили, что вчера они были неправы, и для того, чтобы загладить свою вину, они должны поставить магарыч — 20 бутылок вина (чисто символический) Могли ли заводские отказать в подобной маленькой услуге своим новым друзьям? Они лишь попросили отсрочки. На что им сказали, что тянуть с дружеским знакомством нет никакого смысла и предложили свои услуги в виде транспорта и возможность пересчитать вино на самогон. Самогоном тут же захотели запастись и сами городские, был организовал сбор средств. Дело было сделано, разговор благополучно окончен. Лишние, кого знакомство с «малолетками» (женского пола) не прельщало, сели в грузовики и уехали, пообещав прислать за полночь за остальным народом. Колы свалили в Колькин броневик, который вместе с мотоциклами по просьбе учителей отогнали за территорию лагеря. Прочая публика рассыпалась по палаткам, в надежде найти на ночь подруг. Колька Репнин, тоже по бабам не дурак, даром, что переводчик на Ближнем и жена дома с грудным дитем сидит!
Претензий насчет отбивания от городских больше не было. Витькиным одноклассникам из девятнадцатой почему-то ни в этот вечер, ни позже ни разу не пришла в голову светлая мысль назвать кого-либо из гостей «колхозанами», наоборот, они были само угодничество. Городские девочки артачиться тоже не стали и чувихи отдавались колхозникам с ничуть не меньшим азартом, чем у себя в городе, плюнув на своих ТИТУЛОВАННЫХ собратьев по лагерю. Впрочем, женщины всегда отдаются победителям и плюют на побежденных!
Дядька Паша Жеребец — поселковый плотник, выйдя утром на улицу, с удивлением обнаружил, что работы опять привалило.
— Эка напасть, парадокс прямо-таки! — рассуждал Жеребец, глядя на голые жерди клубного забора, — вроде и не сезон, не праздники, не выходные, и свадьбы вроде бы ни у кого на поселке не было, а вот поди ж ты, опять весь штакетник у клуба оборвали, и созреть не успел!
На колхозной пилораме уже давно поняли, что торчать на заборе — это не основное предназначение штакетин! Пилили впрок каждый месяц, знали: старые уйдут, особенно после праздников. С некоторых пор и дерево на штакетины стали пускать не какое попало — заметили: твердые породы дольше носятся! И пилить, пренебрегая ГОСТом, стали шире и толще. Опыт — сын ошибок трудных! Пробовали у клуба бить тонкий, да негодный в надежде на то, что его за ненадобностью оставят в покое. Какое там! Рвут и бросают, рвут и бросают! Кто же во время драки, да под горячую руку выбирать будет? Даже профессия такая появилась — подающий, вроде секундантов у дуэлянтов. Эти дерутся: хрясь-хрясь, только щепки от колов осиновые летят, а те им «патроны» подают. Наутро бабка Фекла придет, дрова соберет печь топить. Впрочем, грех жаловаться! Кто знает, сколько дуба, списанного на клубный штакетник, осело на дачах у поселкового начальства, да и не только у него, тот понимает толк в молодежных забавах!
Когда же, пройдя мимо памятника погибшим воинам, он увидел, что и памятник «раздели», удивление Жеребца удвоилось и переросло в уверенность, что это не какая-нибудь местная стычка, НАЧАЛАСЯ ВОЙНА! Но радио утром ничего такого не передавало, из чего дядя Вася Жеребец справедливо заключил, что это наверняка не с Америкой. А раз Америка тут ни при чем, применил Жеребец дедуктивный метод, значит, опять долбинцы! И от этой мысли под ложечкой у дяди Васи Жеребца засосало, как во времена юности. В общем, если к вечеру колы не принесут, и не сложат кучечкой на месте их повешения, значит, ушли с концами! (У дяди Васи с пацанами была договоренность, что все целые и ненужные, оставшиеся от драки колы не разбрасывают куда попало, а кладут под раздетый забор).
Первый заезд, отработав практику уехал, приехали новые, а хождение в Шагаровку продолжалось все лето. Здесь они с Чавой и Жучей, хохмы ради, под видом наркотиков, скормили Худаю таблетки пургена и наблюдали, как он, ухаживая за дамой, через каждые пять минут вынужден был извиняться и бегать в лес. Причем, учиненной шутки над ним новоиспеченный «наркот» так и не понял. Свои ощущения от принятия «колес» выразил так: кайф зашибись, только немного в животе бурлит! и на следующую ночь при дележке требовал себе еще большую дозу именно этих колес! Здесь Витька провел свой первый удачный нокаутирующий удар. То есть, совсем удачный: с переломом челюсти, первой по счету.
До этого его жертвы если и отрубались, то не надолго. Данный случай послужил провозвестником «новой эры» в Витькиных взаимоотношениях с окружающей его социальной средой, сигналом к решительному штурму ее вершин, методом их достижения.
А дело было так. В Шагаровке, неподалеку от их лагеря, но попозже, уже к концу лета, когда городские школы перестали заезжать и походы сюда приутихли, обосновался стройотряд районных сельских школ. Грязищенская школа, годом раньше преобразованная в среднюю, тоже присутствовала там и в ней старый Витькин класс — теперь 9 «Б». (Витька, после неудачного поступления в мореходку, отдал свои документы в городскую девятнадцатую, надеясь избежать преследований со стороны старых учителей за свои прошлые художества.) Так вот, в этом лагере верх захватили извечные враги Юганьских — Долбинцы. Они, имея в лагере немногочисленных союзников, в короткое время так настроили против себя все остальные, присутствующие в отряде, школы, что зрел революционный переворот. Здесь отрабатывали практику почему-то только парни. Девчонки что ли ремонтом в школах занимались? А там, где есть скопище молодых парней и нет баб, всегда бывают драки! Это все равно, что всех быков из стада согнать в один загон. Однако, до него (переворота) и для его непосредственного успеха необходимо было предпринять ряд организационных упреждающих мер, с целью сломить моральный дух противника и одновременно повысить оный в рядах угнетенных классов. Об этом всем тайно поведали поселковому «экспедиционному Краснознаменному Шагаровскому корпусу» их страдающие собратия. Юганьские, находящиеся в этом стройотряде должны были возглавить восстание изнутри. Для этого им контрабандой из поселка было доставлено оружие: велосипедные цепи, колы и т. д. Собственно, все школы, находящиеся в стройотряде, также вооружались через своих земляков и долбинцы в самую первую очередь. Задача поселковых заключалась в том, чтобы средь бела дня посеять панику в рядах противника. По кодексу рыцарской чести победа могла считаться полной только тогда, когда Юганские сами без посторонней помощи извне возьмут власть в свои руки. Иначе эта власть будет непризнанной, марионеточной и грозит мировой войной уже между целыми поселками Южным и Долбино.
ОСВАЛЬДО СОРИАНО — OSVALDO SORIANO (род. в 1943 г.)Аргентинский писатель, сценарист, журналист. Автор романов «Печальный, одинокий и конченый» («Triste, solitario у final», 1973), «На зимних квартирах» («Cuarteles de inviemo», 1982) опубликованного в «ИЛ» (1985, № 6), и других произведений Роман «Ни горя, ни забвенья…» («No habra mas penas ni olvido») печатается по изданию Editorial Bruguera Argentina SAFIC, Buenos Aires, 1983.
После школы он перепробовал множество профессий, но ни одна не устраивала на все сто. Некоторое время выполнял мелкую работу в одном из офисных муравейников, но кому такое понравится? Потом поступил на службу в автомастерскую, но вскорости бросил и это занятие и начал присматриваться к чему-нибудь другому. Кое-кто из совета приходской общины обратил на него внимание. Ему предложили место…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Богомил Райнов – болгарский писатель. Он писал социальные повести и рассказы; детективно-приключенческие романы, стихи, документально-эссеистические книги, работы по эстетике и изобразительному искусству. Перед вами его книга «Элегия мертвых дней».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.