Первый ангел - [55]
На секунду их глаза встретились, и он увидел Правду. Против своей воли. Истинное лицо Захарии. Изменилось совсем немного. Просто у него не было глаз. Только живые черные дыры, откуда струился тонкий дымок. Жутко было смотреть в темноту и понимать, что она смотрит в тебя. Мефистон отвел глаза и увидел, что и руки гостя тоже совсем немного изменились. Вместо длинных сильных пальцев были когти, которые сгибались и разгибались вопреки законам физики. Смотреть на это и бездействовать было мучительно. Мгновение затянулось.
Мефистон почувствовал ярость, силу Крови, бурлящую внутри. Желание дать отпор, стереть это существо с лица земли. Первобытный протест жизни против смерти. Страх, да, куда без него. Но ответом на страх была ярость, сжатые зубы и прищур охотника. Демон во плоти, иначе назвать это было нельзя. Он ощутил отпор Мефистона, готовность к драке, не покорность. Удивительно, но казалось, что тварь довольна. Только что по плечу не похлопал. Впрочем, кто разберёт мимику лица без глаз? Внезапно, Печать на его руке вспыхнула болью, наваждение спало, и за столом вновь сидело три приличных человека.
— Значит, по рукам! — Куратор встал и протянул руку, как ни в чем не бывало.
Мефистон встал, поправил костюм, молча пожал протянутую руку и поклонился Захарии. Куратор и весь Круг казались ему теперь открытками из другого мира. Более простого и понятного. Куда было уже не вернуться.
18. Книга
Стоило скрыться за углом и можно было Прыгать домой. Исчезать среди людей нет-нет, да и привлекает внимание. С его внешностью и так хватало. Мефистон понимал теперь, что его гладкие Прыжки — результат связи с Тёмной силой. «Мы с тобой одной крови», до сих пор крутилось в голове. Если верить Даме, то все его успехи в Нави могут быть осквернены этим невольным союзом. Когда знаешь, что к чему и продолжаешь черпать из источника — так ли уж ты неволен? Чёрт побери!
Сомнений не осталось. Круг не только не противостоял Тёмным Богам, он сам был их слепой игрушкой. Такие проблемы просто не занимали Кураторов, озабоченных, «как бы чего не вышло». Демон-Захария зажег его Печать вообще без слов, без угроз, без обращения к обязательствам. Следовательно, сам ритуал Печати был придуман теми же потусторонними силами. Никогда еще это слово не звучало так точно, конкретно и зловеще.
Мефистон стоял посреди комнаты. Новая угроза, вызов, всегда вызывали в нем приступ активности, адреналина. Даже спалось плохо потом. Он вызвал голоса.
— Что это, черт возьми, было?
— И тебе добрый вечер. Как ты сам думаешь? — Вопросом на вопрос, конечно. Это был Синий.
— Я вижу человека. Ощущаю человека. Потом раз и тварь из кошмаров внутри. У меня нет богатого опыта с демонами по эту сторону. Но совсем не похоже на встречу с дарителем Книги…
— Кстати о ней.
— Погодите. Давайте по порядку. Выглядит, как будто демон сидит в человеческой оболочке. Надевает её.
— А ведь ты уже видел подобное.
— Точно! На той записи. В мертвое тело будто что-то влезло извне. Даже мимика похожая.
Мефистон улыбнулся в этот момент. Это многое о нем говорило.
— В живом теле удобнее и эстетичнее. Ваша культура давно создала термин для такого существа. Только подзабыли в суете.
— «Одержимый».
— Именно. Кто же поверит в такое?
— «Подзабыли в суете» — прямо в точку сказали. У меня как глаза открылись. Они придумали Круг, чтобы моги на звезды не слишком смотрели. Чтобы держать в узде. Но стоит включить телевизор, зайти в торговый центр… Задумаешься, не ходим ли мы все по большому порочному Кругу? И кво продест16?
— А тебе важно, само так получилось или чужая рука? Главное ведь, результат.
— С образом врага попроще.
— Святое дело. Главное не забыть, что главный враг может быть внутри. И как бы самому не стать его агентом.
— Оставим пока высокую философию. И так тошно. Наши планы надо скорректировать.
— Круг больше не цель?
— Круг средство. Раскрылись многие карты. Потихоньку собирать учеников, воспитывать Ангелов, не получится. Они нас в покое не оставят.
— Цель Тёмные Боги?
— Да и миропорядок, который им выгоден.
— Как победить Богов?
— Знаете, чтобы победить, надо хотя бы ввязаться в драку. Если они такие могущественные и проницательные, то нет смысла прятаться. Идем в лобовую, и посмотрим, кто первый отвернет.
— Тем более, что они не такие уж могущественнее и проницательные. Иначе ты был бы уже мёртв.
— Я тоже об этом всё время думаю. Захария сказал, что видит мои щиты и может их преодолеть. И я верю. Но если до сих пор этого не сделали и прибегают к угрозам… То либо меня недооценивают — тем более надо действовать, пока не опомнились. Либо я им зачем-то нужен — тем более надо использовать слабость врага.
— Либо тебе внушили такой ход мысли потому, что всё это часть космической дьявольской игры.
— Если так, то любой мой выбор можно интерпретировать как игру по чужим нотам. Страшная идея. Даже если так, черт возьми. Свободная воля свободна изнутри. Выбор может быть на руку врагу, он может быть ошибочным, но я точно знаю, что это мой выбор. И за ценой не постоим.
— Мы должны тебе напоминать обо всех перспективах. Как ты планируешь действовать?
Управление Историей, как оно могло бы выглядеть? Какая цель оправдывает средства? Что на самом деле властвует над умами, и какие люди ввязались бы в битву за будущее.
«Единственная стоящая победа — это победа вопреки». Почему мы совершаем выбор и в какой момент он становится взрослым? Любовь не без строгости?
«Без сомнения нет веры. Без страха нет мужества». Книга открывает историю нового покорения пространства. Завоевание Космоса начинается внутри каждого из нас.
«Победителей не судят» — утверждает старая поговорка. «Судят победители!» — восклицают авторы «Империума Человека». Книга — инструмент, вскрывающий мозг нашего молодого современника, перепрошивка человеческого сознания. Амбициозный проект, такой же фантастичный, каким казался и Красный проект до Октября 1917 года.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.