Первые опыты - [77]

— Я чувствую, что тебе хотелось бы быть со мной, если бы я была не я, а красавица вроде Бетани или Бриджит. И мне кажется, что и папа хочет общаться со мной только как со звездой спорта, то есть чемпионом, каким он и мечтал увидеть своего сына. Но когда я пытаюсь быть собой, вы несчастны от того, какая я. Постоянно пытаетесь разубедить меня в моих чувствах, и вам плохо от того, что я мыслю по-другому, не так, как вы. Приношу свои извинения, что я не популярна и не люблю делать покупки и за то, что у меня нет миллиона парней, как у Бетани. Извините, что умер Мэтью и папа никогда не тренировал его! Но это не моя вина! И я устала от того, что вы оба сваливаете это все на меня!

Слезы полились по нашим лицам — моему и маминому одновременно. Я не знала, собирается мама обнимать меня или бить.

— Джесси, — сказала она. — Я понятия не имела, что ты… — Затем она положила руку мне на плечи и начала гладить волосы. Ее тело было мягким и теплым и таким успокаивающим, как в детстве.

Она освободила меня из объятий и взяла обеими руками за щеки.

— Я не хочу, чтобы ты была Бетани. И твой папа не хочет, чтобы ты была… — она не смогла заставить себя произнести имя брата, — кем-либо, кроме себя самой. Мы оба хотим, чтобы ты была собой.

— Я этого не чувствую.

— Я понимаю Бетани больше, чем тебя. Она, конечно, не подарок, но определенно она не такая… — Она отвернулась в сторону, пытаясь подобрать нужное слово. — Не такая сложная, как ты. И как мать, я иногда думаю, что мне было бы легче, будь у меня две такие дочери, как Бетани. Но тогда ты не была бы ты.

— И разве мы все испытываем радость от того, что я такая, какая есть.

— Перестань говорить такие вещи, — сказала мама. — Я знаю, что тебе теперь не сладко. Знаю, но не вполне понимаю, почему. Но думаю, что эти трудности помогут тебе стать лучше в будущем.

— Но почему некоторые люди, например Бетани, живут, не испытывая проблем и трудностей на протяжении школьных лет, учебы в колледже и всей жизни.

— Я люблю Бетани, ты знаешь об этом. Но она настолько привыкла делать все, как ей хочется, что стала избалованным, эгоистичным человеком. И частично я в этом тоже виновата, — сказала мама. — Рано или поздно ее эгоизм ей же и отольется.

Ее слова звучали так знакомо, как в диалоге между родителем, тронутым тем, что у него с его отпрыском наконец-то установилось какое-то взаимопонимание. Все это напоминало сцены из моих любимых фильмов. Такие откровения вызывают у меня смех. Или отвращение. Или плач. Почему? Просто это доказывает, что я словно вышла из-под штампа. Никакой я не борец с предрассудками, каким я себе считала в глубине души. Но в этот момент я не чертыхнулась, что мама говорит банальности и что я сама банальна, потому что навеваю такие ассоциации. От ее слов я почувствовала себя лучше.

Когда мы добрались домой, я решила показать маме мои статьи. Если она, правда, хочет узнать, что творится в голове у второй дочери, пусть так и будет.

— Ты пишешь для школьной газеты?

— Да. Это просто баловство.

— Почему ты не сказала мне?

— Это все не очень серьезно.

Она надела очки для чтения и открыла номер «Голоса Чайки». Мне пришлось выйти из комнаты, потому что я не смогла бы справиться с собой, если бы увидела ее реакцию.

Через десять минут раздался стук в дверь моей спальни.

— Да, — сказала мама. — Ты истинная дочь своего отца.

Не такой реакции я ожидала.

— Я и отец? Между нами ничего общего.

Она вздохнула и села рядом со мной на кровать.

— Вы оба очень взыскательны, пытаетесь во всем добиться совершенства. Педанты. Оба испытываете трудности в общении с людьми. Оба впадаете в депрессию, когда все идет не так, как вы бы хотели. Вы слишком много размышляете обо всем. Оба сдерживаете внутри себя чувства, а затем в самый неподходящий момент вас прорывает, — говорила мама, разглаживая при этом треугольники на одеяле своими пальчиками с накрашенными ноготками.

— Ну если мы так похожи, то почему единственная тема разговора для нас — это бег? О другом мы не говорим вообще.

— Он думает, что это то, что вас объединяет. Так он пытается сблизиться с тобой.

— Но он оказывает на меня такое давление. Я начинаю ненавидеть его и спорт, поэтому не хочу им больше заниматься.

— Знаю, — ответила мама. — Просто попытайся понять, что всякий раз, когда он говорит с тобой о беге, это потому, что он любит тебя, а не потому, что хочет тебя помучить.

В глубине души я уже догадывалась об этом. Но легче сказать, чем сделать.

— Спасибо, что показала мне свои статьи, — сказала мама, поднимаясь с кровати. — Это самый лучший подарок ко дню рождения, который я когда-либо получала.

Двадцать шестое ноября

Хоуп позвонила сегодня вечером, тяжело вздыхая, рыдая и задыхаясь.

Хизу исполнилось бы сегодня двадцать лет.

Больше всего ее расстроило то, что из-за разных мелочей, которыми был наполнен сегодня день в школе, она забыла о дне рождения брата и вспомнила только тогда, когда позвонили ее родители, узнать, как она справляется с собой в такой тяжелый для семьи день.

— Как я могу жить так беззаботно? — спрашивала она меня. — Как я могу?

Я мысленно задавала себе тот же самый вопрос: