Первопроходцы - [218]
Михей Стадухин досрочно и с облегчением души сдал олекминские дела по присланному воеводскому указу, погрузил в струг ясачную казну, жену с Якунькой, житейский скарб, немногие нажитые на службе вещи и с ранней водой сплыл в Якутский острог. Главной новостью для него была та, что его сын Нефед с женкой без отцовского благословения уплыл на колымскую службу к дядьке Тарху.
Герасим по-прежнему жил в посаде, торговал и промышлял рыбной ловлей, он встретил родственников с большой радостью и не спускал с рук Якуньку. За время разлуки брат переменил прежнюю казачку на такую же болдырку, чисто говорившую по-русски. Бездетная, она дергалась, строптиво фыркала и язвила, примечая, что мальчишка называет мужа то отцом, то дядей: полукровные девки скандальны и заносчивы. Герасим за праздничным столом рассказывал про вернувшегося земляка Дежнева, жаловался на торговые дела. Олекминский атаман делился с братом своими заботами: явленный им посул со служб на Олекме удалось собрать с большим трудом. В следующем году такого ясака взять невозможно: промыслы истощились, пушного зверя не стало.
— А ясак требуют все строже: кабались, но отдай, что обещал! Что делать, не знаю! — Поднялся из-за стола, положил на образа три поклона и вспомнил про Дежнева: — Надо повидаться! Земляк все-таки. Не зазнался ли, как стал богат?
— Чем зазнаваться? — хохотнул Герасим, не спуская с колен Якуньку. — Что получил от воеводы, то отдал по кабале. Что сам давал в долг Анкудинову и Заборцеву — все пропало… Ох, и дурь эти ваши походы! — Метнул на старшего насмешливый взгляд.
— Дурь, она тоже от Господа, — пробормотал Михей, опустив глаза. — Или по Его попустительству.
Он часто приглядывался к младшему, который после оймяконского похода далеко от острога не хаживал, жил в тепле, сытости и не мог понять, зачем люди рвутся в дальние края, принимают муки, а если возвращаются с богатством, то пропивают его в печали по чему-то несбывшемуся. В бороде Герасима Михей приметил первый иней. Спорить с матерым мужем, объяснять ему, чего сам до конца не понял, не хотел, спросил только:
— Неужто Семейка не гулял по возвращении?
— Разочаровал голытьбу! — рассмеялся Герасим, оглаживая русую бороду. — В кабак не хаживал, никого не поил, угощения для расспросов не принимал. Да и с чего бы? Не вступись за него воевода — встал бы на правеж… Ко мне заходил ради землячества: один и с Кантемиркой. Сошлись, живут тихонько. Похоже, она брюхата.
— Крещеная якутка? — Вскинул глаза Михей.
Герасим кивнул.
— Вон что! А хотел на Русь вернуться! Меха и деньги копил. Живет где?
— Получил клеть в остроге.
Михей заспешил, схватившись за шапку, желание поговорить с земляком, с которым не ладил в походах, давно одолевало его. Нужда и гнус гнали из тайги промысловые ватаги. И те, что кое-что добыли, и те, что промотались, шныряли возле острога с глазами, алчущими радостей жизни. По Лене сплывали новички из служилых, промышленных, беглых, толклись в приострожной колготне с восторженными лицами. Надеясь на легкую поживу, возле них крутились ярыжки. Гостиный двор, кабак, мыльня, дома посадских людей были полны нахлынувшими людьми. Одни продавали и наживались, другие веселились и проматывали добытое. Острожные ворота и калитка были заперты. На проездной башне маячил караульный, тоскливо озирая суетящийся народ. Был светлый вечер с ясным солнцем на долгом закате. Стадухин с атаманской булавой за кушаком, с саблей на боку, широко расставив ноги, встал перед въездными воротами.
— Семейка Дежнев Анадырец в остроге ли? — спросил караульного, задрав голову.
— Здесь! У себя, — ответил тот и, свесившись на другую сторону башни, окликнул воротника.
Калитка распахнулась, Стадухин, скинув шапку, перекрестившись на Спаса, вошел. За его спиной клацнул закладной брус.
— Покажи, где живет! — приказал воротнику.
Тот указал на ряд врубленных в стену тесных казачьих изб. Подсказал, какая дверь. Михей постоял перед ней, пытаясь почувствовать, что там, и ничего не понял. Суетная поездка в Москву и год, проведенный с женой на Олекме, притупили чувства. Он постучал. Дверь открыла якутка средних лет, в русском платье, покрытая камчатым платком. Узкие глаза настороженно зыркнули на атамана.
— Не узнаешь? Твой покойный муж ковал мне якорь. Семейка у себя ли? — спросил. — Мы с ним земляки.
Якутка молча отступила от двери, приглашая войти. Обычная тесная острожная жилуха была наполовину занята печкой, в углу, между ней и бревенчатой стеной, с лавки торчали босые ступни хозяина.
— Семейка за любимым делом, — посмеиваясь, проворчал Стадухин и положил поясные поклоны на образа, высветленные тлевшей лампадой. — Смотрит в потолок и чешет брюхо!
Дежнев, кряхтя и зевая, выбрался из-за печи, смахнул с глаз волосы, удивленно замигал, уставившись на земляка.
— Не узнаешь? — усмехнулся атаман.
— Мишка, что ли? Слыхал, что вернулся с Олекмы, не думал, что зайдешь, — пробормотал, обуваясь в чирки, по-якутски расшитые бисером.
Кантемира молча глядела на мужа, ожидая распоряжений. Семейка гыркнул по-якутски, она неспешно достала котел и наполнила его водой.
Первая половина XVII века. Русские первопроходцы — служилые люди, торговцы, авантюристы, промысловики — неустрашимо и неукротимо продолжают осваивать открывшиеся им бескрайние просторы Сибири. «Великий Тёс» — это захватывающее дух повествование о енисейских казаках, стрельцах, детях боярских, дворянах, которые отправлялись в глубь незнакомой земли, не зная, что их ждет и вернуться ли они к родному очагу, к семье и детям.
1610-е годы. Только что закончилось на Руси страшное десятилетие Великой Смуты, избран наконец новый московский царь Михаил, сын патриарха Филарета. Города и веси Московии постепенно начинают приходить в себя. А самые непоседливые и отважные уже вновь устремляют взоры за Уральский Камень. Богатый там край, неизведанные земли, бесконечные просторы, одно слово — Сибирь. И уходят за Камень одна за одной ватаги — кто налегке, кто со скарбом и семьями — искать себе лучшей жизни. А вместе с ними и служивые, государевы люди — присматривать новые угодья да остроги и фактории для опоры ставить. Отправились в Сибирь и молодые хоперские казаки, закадычные друзья — Пантелей Пенда да Ивашка Похаба, прослышавшие о великой реке Енисее, что течет от Саянских гор до Студеного моря, и земли там ничейной немерено!..
Книга эта среди многочисленных изданий стоит особняком. По широте охвата, по объему тщательно отобранного материала, по живости изложения и наглядности картин роман не имеет аналогов в постперестроечной сибирской литературе. Автор щедро разворачивает перед читателем историческое полотно: освоение русскими первопроходцами неизведанных земель на окраинах Иркутской губернии, к востоку от Камчатки. Это огромная территория, протяженностью в несколько тысяч километров, дикая и неприступная, словно затаившаяся, сберегающая свои богатства до срока.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цикл Тяншанские повести. Три повести этого цикла: «Байсаурская бестия», «Сын леса» и «Чертов узел» — объединяет одно место и время действия, одни герои.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.