Первопроходцы - [213]
— Да иди ты с Богом! — толкнул его в бок булыгинский казак. — Без тебя сдадим казну и явим твою рухлядь.
Михей краем уха услышал, что народ требует показать ламские меха и анадырский рыбий зуб. Никита Семенов с настороженным лицом переминался возле коча, ожидая таможенного голову. Брат подхватил Михея под руку, повел к дому. Посад был новым, незнакомым. В каком-то месте ноги старшего Стадухина сами двинулись в сторону бывшего дома. Вспомнив, что Тарх говорил про пожар, он остановился, с болью в лице, отыскивая пепелище или пустырь. Герасим потянул за рукав, приговаривая:
— Твой-то не сильно погорел, я его подновил! А мой — дотла. Потом строил новый — пришлось продать. Наше дело торговое, лихое: сегодня богат, завтра гол, — говорил на ходу, смущенно оглаживая рассыпавшуюся по груди бороду.
Михей не понимал, что им за печаль до его избушки, которая с горючей тоской вспоминалась во время холодных и сырых ночевок. Герасим остановился против просторного пятистенка с тесовой двускатной крышей. Из дома вышла молодая женщина с раскосыми глазами, покрытой головой и черными косами по плечам.
— Нефедкина жена! — указал на нее Герасим и стал оправдываться: — Что с того, что молод? Служит. Оклад положен. Слюбились, и мы не стали вразумлять. Сами грешны, — смущенно вздохнул. — Пусть живут!
Молодуха на миг опустила глаза и снова с любопытством вскинула их на свекра. Вошли в дом. Он был новым и чужим. Большая печь, покрытый шелковой скатертью стол. Разве чуть уловимый запах жилья сохранял что-то от прежнего. Положив поклоны на образа в красном углу, Михей протиснулся в его остаток, переделанный в теплый чулан, узнал свою печь, возле которой прожил много счастливых ночей и дней. Все было печальным и жалостливым, корило за долгие скитания по чужбине. Он со вздохом закрыл чулан и одобрительно кивнул брату:
— Добрый дом срубил!
Герасим отчего-то мялся у стола, Арина чего-то смущалась. Михей не сразу догадался, что кому-то надо сесть на хозяйское место в красном углу, а кто здесь гость, кто хозяин, попробуй разберись. Арина по-матерински положила руку на голову мальчонки, которого вел за собой Герасим, приосанилась, взглянула на Михея строже и суше:
— Последний! — сказала со вздохом. — Отбабилась!
Домочадцы застыли, ожидая слова старшего.
— Все равно мой! — воскликнул он с напускным весельем. — Наша кровь!
— Поднял мальчонку на руки, щекотно ткнулся бородой в детскую щеку. — Гераська, садись-ка в хозяйский угол, — приказал и поклонился младшему брату: — Спаси тя Господь! Твоими трудами все живы и здоровы! — Обвел взглядом домашних: все в камчатых рубахах и платьях, легкими волнами струящихся с плеч, в добротной обутке.
— Ты старший и дому хозяин! — вяло запротестовал брат.
Михей взял его под руку, подтолкнул на хозяйское место. Герасим повздыхал, смущенно покрестился, сел. Бессильно опустилась на лавку Арина, не сводя с Михея туманных глаз. Весело зыркая на гостей раскосыми глазами, Нефедкина молодуха забегала от печи к столу. Распахнулась дверь, весело и шумно в дом ввалился рябой и поседевший Михей Стахеев, земляк, именитый приказчик купца царской сотни.
— Будь здоров, пропащий Лазарь! — вскрикнул. — Всей Пинегой встречаем и радуемся. Раненько тебя похоронили и сына в оклад поставили.
Арина со вздохом поднялась с лавки, стала усаживать гостей. Встал навстречу земляку и Михей Стадухин.
— Что белый? — с хмельным задором спросил Стахеев.
— На себя посмотри! — с грустной улыбкой огрызнулся Михей. — Эвон, половина Пинеги перебралась в Якутский острог. А я, грешный, думаю вернуться к отцовым могилам.
— Куда возвращаться? — насмешливо вскрикнул Стахеев, шлепнув ладонями по ляжкам, глаза его сузились, на скулах под сивой бородой заходили желваки. — Знаешь, что там? То-то и оно! А я знаю! — Безнадежно мотнул бородой и, трезвея, обронил: — Еще услышишь, как в Москву поедешь!
— Мне, по грехам, что здесь, что в Москве висеть бы на дыбе, — вздохнул и спохватился. — Что об этом? Гуляй, Пинега! Живой еще!
Сидели гости долго, разошлись поздно. В баню Михей так и не сходил, с тяжелой головой лег на лавку, привычно укрывшись паркой. Проснулся поздно. Открыл глаза. Через оконце струился дневной свет, Арина сидела рядом и, склонившись, смотрела на него спавшего. Лицо ее разгладилось и успокоилось, глаза высохли и высветились.
— Старый стал? — спросил он шепотом.
Она без смущения улыбнулась, легонько вздохнула:
— Красивый, — сказала в голос, не боясь разбудить домашних. — Лучше прежнего.
Встала, перекрестилась на образа, шаркая чунями по тесовому полу, вышла и притворила за собой дверь. Вскоре вернулась с запахом осенней прохлады, струившейся с одежды.
— Баню подтопила. Гераськины рубаху и штаны положила на лавку. Иди! А то смердишь кострами.
Михей сел, свесив ноги. Начинался новый день и — новая жизнь. Он усмехнулся баламутившимся мыслям: седой уже, возле своего острога, в своем доме, а вот ведь опять не знал, как обернется и чем закончится этот день. Он долго и неторопливо парился, выбивая из тела хмельной дух, потом терся щелоком и обливался теплой водой, сидел в предбаннике, остывая, попивая отвар шиповника, прислушивался к полузабытым звукам посада. После утренних молитв и завтрака стал беспокойно поглядывать в оконце, ожидая посыльного. Вынужденная тишина в доме напрягалась, грозя прорваться чем-то буйным и бессмысленным. Посыльного не было. Устав ждать и претерпевать гнетущую тишину, Михей поднялся, положил на образа три поклона, мысленно простился с братом, сыном, поцеловал в пухлую щеку невестку, подхватил на руки и подбросил к потолку племянника, записанного его сыном. Герасим удивленно пробубнил:
Первая половина XVII века. Русские первопроходцы — служилые люди, торговцы, авантюристы, промысловики — неустрашимо и неукротимо продолжают осваивать открывшиеся им бескрайние просторы Сибири. «Великий Тёс» — это захватывающее дух повествование о енисейских казаках, стрельцах, детях боярских, дворянах, которые отправлялись в глубь незнакомой земли, не зная, что их ждет и вернуться ли они к родному очагу, к семье и детям.
1610-е годы. Только что закончилось на Руси страшное десятилетие Великой Смуты, избран наконец новый московский царь Михаил, сын патриарха Филарета. Города и веси Московии постепенно начинают приходить в себя. А самые непоседливые и отважные уже вновь устремляют взоры за Уральский Камень. Богатый там край, неизведанные земли, бесконечные просторы, одно слово — Сибирь. И уходят за Камень одна за одной ватаги — кто налегке, кто со скарбом и семьями — искать себе лучшей жизни. А вместе с ними и служивые, государевы люди — присматривать новые угодья да остроги и фактории для опоры ставить. Отправились в Сибирь и молодые хоперские казаки, закадычные друзья — Пантелей Пенда да Ивашка Похаба, прослышавшие о великой реке Енисее, что течет от Саянских гор до Студеного моря, и земли там ничейной немерено!..
Книга эта среди многочисленных изданий стоит особняком. По широте охвата, по объему тщательно отобранного материала, по живости изложения и наглядности картин роман не имеет аналогов в постперестроечной сибирской литературе. Автор щедро разворачивает перед читателем историческое полотно: освоение русскими первопроходцами неизведанных земель на окраинах Иркутской губернии, к востоку от Камчатки. Это огромная территория, протяженностью в несколько тысяч километров, дикая и неприступная, словно затаившаяся, сберегающая свои богатства до срока.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цикл Тяншанские повести. Три повести этого цикла: «Байсаурская бестия», «Сын леса» и «Чертов узел» — объединяет одно место и время действия, одни герои.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.